Банки поняли, что больше не могут продолжать "депозитную гонку"

Если вы смотрите на рекламу 32% годовых, и вам хочется воскликнуть ‘доколе’ — значит вы — банкир.

Тамашу Хак-Ковачу, главе украинского ОТП Банка, тоже хочется. Но он-то как раз знает, ‘доколе’. А еще он знает, как могут ограничить наличные платежи, заработают ли банки на комиссионных доходах и как строить свою стратегию в условиях отсутствия стратегии у страны. И поделился этим с delo.ua.

Тамаш, Вам не страшно от идущей ‘гонки вооружений’ по депозитным ставкам? До какой черты банки готовы дойти, повышая процент по гривневым депозитам?

До черты неприбыльности.

И на каком уровне эта черта?

Я думаю, мы ее уже переступили.

То есть банки сейчас работают себе в убыток?

Я могу говорить только о нашем банке — это не убытки, потому что мы же не всем давали 25% годовых, и не на год — это ставка, максимум, по трехмесячному депозиту. Не надо забывать, что депозитный портфель банка состоит не только из розничных вкладов, но и средств, привлеченных от юридических лиц, для которых применяются другие правила ценообразования.

То есть дальше ставки расти не будут?

Нет.

А падать?

Конечно. Думаю, мы уже в ближайшие месяц-два будем наблюдать падение ставок.

И до какого уровня?

До 16-17% годовых — точно. Это тот уровень, который позволяет нормально работать. Наиболее комфортный для рынка — 15%. Думаю, к этому мы придем уже весной.

Снижение ставок по гривневым депозитам не подтолкнет население выводить деньги из гривни и перекладывать в доллар? Ведь понятно же, что всю эту депозитную гонку банки затеяли, чтобы получить на счета гривневый ресурс в условиях низкого доверия к нацвалюте.

Отвечая на этот вопрос, нужно отметить сразу пару факторов. Первый — Нацбанк весьма эффективно борется с повышенным спросом на валюту. Я анализировал перед Новым годом — когда спрос обычно резко возрастает — покупали в два-три раза меньше, чем раньше. Ограничения по суммам, документы, перспектива введения налога — все это делает вклад в валюте вовсе не таким привлекательным. И на сегодня этот тренд продолжается — клиенты покупают в два-три раза меньше валюты, чем в прошлом году. Второй — есть, конечно, банки, которые предлагают высокие процентные ставки по долларовым депозитам (например, 10% на 12 месяца), но таких меньшинство. Крупные европейские финучреждения предлагают совсем низкие (3-4%), российские — 7-8% годовых.

Мы стараемся держаться ниже российских или украинских игроков. У каждого есть свои причины предлагать разный уровень ставок. В моем понимании, ставки по доллару упали меньше, чем должны были, учитывая отсутствие спроса на валютные кредиты, потому что фондирование материнскими банками для многих уже закрыто.

Корпоративный сектор все меньше нуждается в долларовых кредитах. Он вообще в кредитах все меньше нуждается. Поэтому те, у кого процент достаточно высокий, будут его понижать. То есть, на гривне можно будет все равно зарабатывать больше. А у нас люди привыкли на депозите зарабатывать.

То есть неценовая конкуренция между банками невозможна?

Скорее всего, нет. У нас неценовые факторы работают только для 10-20% клиентов, 80-90% же решения принимают, исходя из цены.

130 тысяч вкладчиков страны владеют долей в 50% всех депозитов. Для этих людей депозиты — это инвестиционный инструмент, они не осуществляют операции с этими деньгами, не используют их для покупок, то есть это для них не рабочая валюта — она просто лежит на счетах. И именно из этой категории вырастают ‘финансовые туристы’ — люди, которые готовы переложить вклад, если у конкурента ставка будет на 2-3% выше.

Но, как я помню, финансисты пытались заработать на таких клиентах. Ваш же ‘ОТП Капитал’ открывал фонд денежного рынка, где в качестве базовой услуги было именно переоформление депозита под самые высокие из существующих процентов.

Да, но сейчас такие услуги уже не нужны — люди прекрасно научились делать все сами. Вкладчики следят за рынком, они знают, что почем. И, кстати, если вы думаете, что они не понимают рисков вклада под 30% — ошибаетесь. Все понимают. Просто это такая модель инвестирования. Доверие к классическому банковскому депозиту все-таки сегодня выше, чем к инвестиционным инструментам.

Кстати, насчет услуг. Ваши коллеги из УкрСиббанка, например, считают, что 2013 год станет годом комиссионных доходов, и делают ставку именно на них.

Да, не только из УкрСиббанка. Я слышал, что, например, в активно развивающемся Фидобанке тоже хотят строить бизнес-модель на transaction banking. Но я не считаю, что так можно заработать прибыль, по трем причинам: во-первых, существенная доля комиссионного дохода относится к кредитам, т.е. не является реальной комиссией; во-вторых, относительно узкий спектр предлагаемых продуктов, и последнее, но самое значимое — это стоимость услуги.

Transaction banking, то есть заработки на комиссионных, становятся серьезной прибылью тогда, когда человек может сделать все, что угодно, не посещая отделения. И когда клиенты приучены к тому, что они могут не приходить в отделение, а совершенно все делать дистанционно, за определенную комиссию.

Вот, например, я 15 лет клиент Citibank. У меня 15 лет их кредитная карточка. Знаете, когда я был в отделении Citibank? 15 лет назад. Первый и последний раз. Новые карточки приходят мне по почте, все вопросы по обслуживанию я могу решить через интернет или с помощью call-центра. Но у нас люди все равно приходят в отделения — и потому, что привыкли, и потому, что нет достаточного уровня удаленного сервиса.

Это одна из двух моделей, при которых можно зарабатывать на комиссионных доходах. Вторая — огромные объемы платежей. Но она доступна только одному банку в стране — ПриватБанку. Вряд ли кто-то хотя бы близко подступится к ним по объемам платежей. Так что, как видите, пока для нас и большинства банков нашего типа обе модели заработка на комиссии не работают.

Судя по тому, что банки сейчас не особо активно борются за зарплатные проекты, в этом они тоже заработка не видят?

Я не вижу здесь больших заработков. Зарплатный проект на самом деле очень непросто получить и реализовать. У тебя должны быть очень крепкие отношения с твоими крупными корпоративными клиентами, крупные кредиты, тогда есть возможность получить зарплатный проект. Но этого не имеет смысла делать без большой банкоматной сети, а это, опять-таки — высокие затраты.

И главное — зачем вам эти клиенты? Они нужны, чтобы продать им ваши другие продукты. Кредиты, например. А разве сейчас кто-то, в том числе и мы, предлагает что-то, кроме потребкредитования, кредитных карт и кредитов наличными?

Да, но ведь зарплатный проект — это остатки на счетах…

Какие остатки на счетах, если большая часть людей получает официально на карточки 2 тыс. грн и тут же идет их снимать? Я не думаю, что можно сгенерировать депозит больше 1000-1500 грн на таком среднем клиенте. Можете прикинуть, насколько большое количество зарплатных клиентов вам понадобится, чтобы существенно повлиять на ваш баланс. Такие цифры для большинства из банков неосуществимы.

Как думаете, если примут ограничение наличных платежей — это как-то изменит ситуацию? Я, конечно, понимаю, что по 2 тыс. грн как снимали, так и будут снимать, но в целом на страсть наших людей к снятию наличных это как-то повлияет?

Уверен, что повлияет позитивно. Сейчас, конечно, устанавливают высокую сумму (150 тыс. грн. — Прим. ред.), которая не сильно изменит ситуацию. Но когда привыкнут к такому лимиту, можно будет начинать понижать. Главное только, чтобы приняли. Кроме экономической целесообразности, всегда будет работать и политическая.

Да, мы говорили об этом — два года страна опять будет жить в предвыборном тумане. И как будете строить свою стратегию с учетом этого?

Вы имеете в виду экономическую неопределенность, которая в связи с этим возникнет? Да так же, как и строили — ведь эта неопределенность не вчера возникла и не завтра закончится. Планируем быть номером один в конкретных нишах. В частности, в лизинге (вместе с ‘ОТП Лизинг’) и в POS-кредитовании. Это не большие, но прибыльные рынки. Знаете, когда океан штормит, лучше осваивать заливы.