ЕСПЧ: Мирное проведение пикета не является поводом для прокурорского реагирования

Как пояснил Суд, законы РФ не обеспечивают адекватной защиты от произвольного вынесения мер прокурорского реагирования в адрес лиц, не привлеченных к административной или уголовной ответственности за участие в пикете.

По мнению одного из экспертов «АГ», постановление Европейского Суда важно прежде всего с точки зрения исполнения общих мер, и оно станет отправной точкой для дискуссии об изменении антиэкстремистского законодательства и практики его применения. Другой заметил, что Суд констатировал неопределенность понятия экстремистской деятельности в российском законодательстве. Третий неоднозначно оценил позицию ЕСПЧ, который, по его мнению, ограничился выводами о том, что российские законы о прокуратуре и противодействии экстремизму сформулированы слишком широко.

6 октября Европейский Суд вынес Постановление «Карастелев и другие против России» по жалобе правозащитной организации «Новороссийский комитет по правам человека» и двух ее членов на акты прокурорского реагирования, вынесенные в их отношении после проведенных ими пикетов.

Парафраз высказывания из пьесы Горького посчитали экстремистским лозунгом

В июле 2008 г. в Краснодарском крае был принят закон о защите несовершеннолетних, который, в частности, обязывал родителей следить, чтобы их дети не посещали общественные места в ночное время без сопровождения взрослых.

Члены правозащитной организации «Новороссийский комитет по правам человека» Вадим и Тамара Карастелевы (последняя была ее руководителем) решили провести публичные протесты против закона, поскольку посчитали его излишне ограничительным и неконституционным. При этом они заранее уведомили органы власти о предстоящих публичных мероприятиях, как того требовало законодательство.

В апреле 2009 г. Карастелевы провели два пикета, держа плакат с лозунгом «Свободу не дают, ее берут», которая является парафразом высказывания персонажа пьесы Максима Горького «Мещане». Во время одного из пикетов к протестующим подошли двое подростков В. и К., между ними состоялся короткий разговор. Впоследствии родители В. и К. обратились в прокуратуру с жалобой на то, что Карастелевы агитировали несовершеннолетних, уговаривая участвовать в последующих протестных акциях с призывами об отмене регионального закона.

Вадим и Тамара Карастелевы были вызваны в городскую прокуратуру для дачи объяснений. Там они пояснили, что их протестные акции являются личной инициативой и не имеют отношения к деятельности Новороссийского комитета по правам человека. Они настаивали на том, что не проводили никакой агитационной работы среди школьников, отмечали, что уведомили местные власти о публичных акциях.

Вадим Карастелев подтвердил, что во время пикета к ним действительно подошли два подростка, которые поинтересовались целью протестной акции. По его словам, он ответил, что пикет направлен против краснодарского закона о защите несовершеннолетних, но затем подростков окликнула женщина (предположительно, мать одного из них), и они ушли.

В свою очередь, В. и К. утверждали, что заявители уговаривали их пригласить своих друзей для участия в последующих публичных акциях. Со слов подростков, протестующие сообщили им, что в отсутствие регионального закона несовершеннолетние смогут беспрепятственно гулять ночью по улицам, а полиция не будет останавливать их.

Далее в прокуратуру обратились муниципальные власти с жалобой в отношении как самих супругов Карастелевых, так и правозащитной организации, поскольку их деятельность якобы носила «деструктивный характер». В частности, власти просили принять меры для прекращения деятельности Новороссийского комитета по правам человека.

21 мая 2009 г. прокуратура вынесла Вадиму и Тамаре Карастелевым два предостережения о недопустимости нарушения закона, при этом они были адресованы супругам как представителям правозащитной организации. Их предупредили, что невыполнение предостережений может повлечь административную ответственность.

Новороссийскому комитету по правам человека было вынесено предупреждение о недопустимости экстремисткой деятельности со ссылкой на ст. 7 Закона о борьбе с экстремизмом. При этом документ был адресован Тамаре Карастелевой как главе организации. В нем сообщалось, что, если в течение двенадцати месяцев после вынесения предупреждения обнаружатся новые факты, указывающие на возможную экстремистскую деятельность организации, она может быть распущена по решению суда.

Кроме того, было вынесено представление в адрес правозащитной организации с требованием устранить нарушения законодательства о противодействии экстремистской деятельности, причины и основания таких нарушений и в течение месяца сообщить о принятых мерах.

Во всех документах прокурор указывал на то, что обращенные к подросткам призывы супругов Карастелевых присутствовать на акциях протеста против закона о защите несовершеннолетних равносильны призыву к проведению антиобщественных акций, состоящих в неповиновении закону и государственным органам, и что такое поведение может в будущем повлечь за собой экстремистские действия, заключающиеся в воспрепятствовании работе государственных органов в Новороссийске.

Уже после вынесения актов прокурорского реагирования по запросу прокуратуры была проведена экспертиза плаката с лозунгом «Свободу не дают, ее берут». В заключении эксперты – доктор филологических наук и глава муниципального медико-социального центра – указали, что лозунг носит экстремистский характер и может быть вопринят подростками как призыв к активным действиям против власти.

Попытка обжалования

В июне 2009 г. Тамара Карастелева обратилась в суд с жалобой на вынесенные в ее адрес предостережение, предупреждение и представление. Однако суд отклонил жалобу, посчитав акты прокурорского реагирования обоснованными, сославшись при этом на заключения экспертизы относительно плаката с лозунгом. Апелляция и кассация согласились с выводами первой инстанции.

Суд счел предупреждение, предостережение и постановление обоснованными и подтвердил выводы экспертных заключений г-жи Г. и г-на Р. В частности, суд подтвердил, что плакат «Свободу не дают, ее берут» носил экстремистский характер, отмечая, что он содержит провокационное заявление, которое «может быть воспринято подростками как призыв к активному сопротивлению властям и законам».

Вадим Карастелев также предпринял попытку обжаловать предостережение прокурора, однако районный суд прекратил производство по делу со ссылкой на судебный акт, принятый по жалобе его супруги.

Параллельно Тамара Карастелева как представитель правозащитной организации обратилась в прокуратуру за разъяснениями, какие конкретные действия нарушили антиэкстремистское законодательство. В ответе прокуратура разъяснила, что, возможно, организации следует применить дисциплинарные взыскания к своим членам. 14 сентября Тамара Карастелева сообщила ведомству, что необходимые меры приняты, в частности, что она подала в отставку с должности руководителя Новороссийского комитета по правам человека.

В дальнейшем прокуратура потребовала в суде роспуска правозащитной организации, мотивируя это тем, что директор школы жаловалась на продолжение Новороссийским комитетом по правам человека подстрекательства подростков к антиобщественной деятельности в течение лета 2009 г. Таким образом, ведомство указало, что, несмотря на вынесенные предостережения, супруги Карастелевы продолжали заниматься незаконной деятельностью. Однако впоследствии прокуратура обратилась в суд с просьбой прекратить производство, так как порядок подачи запроса не был соблюден.

Доводы сторон в Европейском Суде

В жалобе в ЕСПЧ заявители указали на нарушение ст. 6 (Право на справедливое судебное разбирательство) и ст. 10 (Свобода выражения мнения) Конвенции о защите прав человека и основных свобод. По их мнению, прокуратура необоснованно назвала их деятельность экстремистской из-за безобидной критики регионального закона, а суды не провели эффективного судебного разбирательства в отношении карательных со своей сути предостережений. Кроме того, в жалобе указывалось на нарушения ст. 13 (Право на эффективное средство правовой защиты) Конвенции, а также ст. 2 Протокола № 7 к ней.

В возражениях Правительство РФ утверждало, что заявители призывали несовершеннолетних к совершению антиобщественных действий, состоящих в неповиновении закону или органам госвласти. Акты прокурорского реагирования, как пояснило государство-ответчик, носили превентивный характер и были направлены на защиту охраняемых законом ценностей. Российская сторона добавила, что вынесенное предостережение не подпадает под действие Конвенции, так как заявитель не был привлечен к административной или уголовной ответственности за участие в пикетах.

ЕСПЧ указал на несовершенство законодательства РФ

Как пояснил Европейский Суд, хотя заявители не были признаны виновными в совершении административного правонарушения или преступления, их поведение было признано незаконным в более широком смысле, как потенциально способствующее экстремистской деятельности в контексте российского законодательства.

В рассматриваемом деле, заключил ЕСПЧ, крайне неразумно было делать вывод о том, что поведение заявителей создавало риск угрозы для власти (в частности, в форме общественных беспорядков). Таким образом, Страсбургский суд счел, что в 2009 г. российское законодательство не предусматривало надлежащую правовую защиту от произвольного вмешательства государственных органов в права, гарантированные ст. 10 Конвенции. Как пояснил Суд, оно было сформулировано в общих чертах, оставляя прокурору слишком широкие дискреционные полномочия, реализация которых носила произвольный характер на практике. Соответственно, национальное законодательство и правоприменительная практика не обеспечивали адекватной защиты от произвольного вынесения мер прокурорского реагирования. Невозможность же обжалования прокурорского предостережения, отметил ЕСПЧ, нарушила права заявителей.

Таким образом, Европейский Суд выявил нарушения ст. 6 и 10 Конвенции, отказавшись рассматривать доводы жалобы на нарушение ст. 6 и 13, а также ст. 2 Протокола № 7 к Конвенции. В связи с этим Суд присудил Вадиму Карастелеву 3 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда, а также 850 евро возмещения судебных расходов.

Двое судей высказали дополнительные доводы в поддержку решения

Постановление содержит два совпадающих мнения судей Поля Лемменса (Бельгия) и Марии Элосеги (Испания).

Бельгийский судья выразил согласие с мнением большинства, за исключением ряда оговорок, и особо подчеркнул, что в антиэкстремистском законодательстве должны быть перечислены все противозаконные виды деятельности. Поль Лемменс убежден, что законодательство РФ не защищает должным образом россиян от произвольного вмешательства в их свободу выражения мнения. Он отметил, что в законодательство по борьбе с экстремизмом необходимо внести поправки, чтобы они соответствовали Конвенции.

В свою очередь, Мария Элосеги полагает, что любые ограничения свободы выражения мнения в соответствии со ст. 10 Конвенции должны быть прописаны в законе. По ее мнению, в рассматриваемом случае заявители не понесли какую-либо ответственность, но были предупреждены прокурором в отсутствие на то четких предписаний закона и какого-либо судебного решения. По мнению судьи, прокурор необоснованно использовал Закон о пресечении экстремизма в качестве основания для вынесенных предупреждений. После анализа прецедентной практики Суда судья от Испании сочла, что в деле заявителей вынесенные прокурором предупреждения не были предусмотрены законом и были необоснованны.

Эксперты «АГ» прокомментировали выводы ЕСПЧ

Юрист Николай Зборошенко отметил, что в рассматриваемом деле ЕСПЧ исследовал вопросы непредсказуемости применения российского “антиэкстремистского” законодательства, имеющейся у прокуроров чрезмерно неограниченной дискреции по внесению предостережений, предупреждений и представлений, а также отсутствия эффективных средств правовой защиты от произвольного применения “антиэкстремистского” законодательства и актов прокурорского реагирования.

«Как и в деле “Дмитриевский против РФ”, в числе иных проявилась также и проблема дачи специалистами ответов на вопросы правового характера применительно к содержанию цитаты из пьесы Максима Горького. При этом судебная проверка содержания вынесенных прокурором заявителям предостережения, предупреждения и представления традиционно была поверхностной и небрежной. Национальные суды ограничились лишь формальной ссылкой на заключения специалистов, не приняв во внимание в том числе и то обстоятельство, что первый и второй заявители участвовали в пикете в личном качестве, а вовсе не в качестве руководителей возглавляемого ими Новороссийского комитета прав человека», – пояснил эксперт.

По словам юриста, ЕСПЧ констатировал неопределенность понятия экстремистской деятельности, раскритиковал прокурора за уклонение от применения подхода Суда при решении вопроса о самой возможности применения мер прокурорского реагирования в отношении заявителей и пришел к выводу о создании, как следствие, негативного “охлаждающего эффекта” применительно к реализации заявителями права на свободу выражения мнения.

«Судья ЕСПЧ от Испании Мария Элосеги обратила внимание на то обстоятельство, что заявители не были привлечены за свои действия к какой-либо ответственности, в связи с чем возникает вопрос об обоснованности реакции прокурора. Кроме того, эта судья подробно проанализировала практику применения Судом стандартного теста соответствия вмешательства в право на свободу выражения мнения критериям основания на законе, преследования законной цели и пропорциональности вмешательства и пришла к выводу, что и предостережения, внесенные прокурором в адрес заявителей, не были основаны на законе», – пояснил Николай Зборошенко.

Он добавил, что с учетом регулярного появления новых дел (например, дела гражданского активиста Марка Гальперина), связанных с произвольным, непредсказуемым применением “антиэкстремистского” законодательства, представляется сомнительным, что данное постановление ЕСПЧ существенно повлияет на практику национальных судов.

Юрист правового центра «Мемориал» Татьяна Черникова поддержала выводы ЕСПЧ. «Лозунг “Свободу не дают, ее берут” нельзя считать экстремистским. У людей должно быть право критически оценивать законы, проводить акции против конкретного закона, разъяснять окружающим (включая несовершеннолетних) смысл акции и свою позицию. Такая деятельность не эквивалентна призыву нарушать закон. К сожалению, наши правоохранительные органы часто не замечают этой разницы, а действующее законодательство предоставляет им возможность для широкого толкования высказываний и действий людей», – отметила она.

По мнению эксперта, постановление важно прежде всего с точки зрения исполнения общих мер. «Напомню, что обязательства властей по исполнению постановлений Европейского Суда включают в себя не только обязательства выплатить компенсацию и исправить индивидуальную ситуацию заявителя. В тех случаях, где ЕСПЧ признает наличие системных проблем, необходимо принять общие меры, направленные на системное решение проблемы. В этом деле Суд признал, что российское законодательство о противодействии экстремизму сформулировано недостаточно конкретно. Это не позволяет людям предвидеть, в каких ситуациях их высказывания и действия могут повлечь вынесение прокурорского предостережения или иную ответственность. Считаю, что будет правильным, если постановление ЕСПЧ по делу Карастелевых станет отправной точкой для экспертной дискуссии об изменении “антиэкстремистского” законодательства и практики его применения», – подытожила Татьяна Черникова.

Эксперт по работе с ЕСПЧ Антон Рыжов прокомментировал, что, с одной стороны, в постановлении содержатся несколько важных моментов, которые будут интересны практикующим юристам: «Например, судьи довольно развернуто поясняют, почему предупреждение о недопустимости незаконных действий является серьезной формой вторжения в право на выражение мнения (прежде всего потому, что потенциальное неподчинение предупреждению, несомненно, приведет к более серьезным санкциям). Кроме того, ЕСПЧ еще раз подчеркнул, что протесты, даже сопряженные с физическими действиями, – это тоже форма выражения мнения, закрепленная Конвенцией, и нуждается в защите».

С другой стороны, по мнению эксперта, сама логика констатации Судом нарушения в отношении заявителей вызывает вопросы. «ЕСПЧ ограничился выводами о том, что российские законы о прокуратуре и противодействии экстремизму сформулированы слишком широко, чтобы соответствовать Конвенции. Таким образом, судьи не стали вдаваться в вопрос соразмерности между действиями заявителей и налагаемыми на них запретами. С такой логикой не согласилась и судья Элосеги, которая в особом мнении подробно рассмотрела пограничные и острые примеры из практики ЕСПЧ о “словах ненависти” и “призывах” различного калибра, посчитав постановление своих коллег половинчатым», – отметил Антон Рыжов.

Он добавил, что логика ЕСПЧ ошибочна. «Те полномочия и процедуры, которые прописаны в Законе о прокуратуре, а также в нормах, позволяющих обжаловать в суд действия или бездействие государственных органов (на момент спорных событий – это гл. 25 ГПК, а теперь это КАС РФ), вполне позволяют и судам, и прокурорским работникам действовать адекватно. Вопрос ведь не в букве закона. Неужели и при обновленном законодательстве власти не найдут возможность приструнить правозащитников или демонстрантов за подобные лозунги? В том-то и дело, что современные российские реалии несчастному прокурору никакой свободы выбора не дают. И это явление, к сожалению, зависит далеко не от качества законов, с текстами-то все более-менее в порядке», – заключил юрист.

Бажаєте бути в курсі найважливіших подій? Підписуйтесь на АНТИРЕЙД у соцмережах.
Обирайте, що вам зручніше:
- Телеграм t.me/antiraid
- Фейсбук facebook.com/antiraid
- Твіттер twitter.com/antiraid

0 replies

Leave a Reply

Want to join the discussion?
Feel free to contribute!

Залишити відповідь

Ваша e-mail адреса не оприлюднюватиметься. Обов’язкові поля позначені *