ЕСПЧ принял жалобу стажера адвоката, которого принуждали раскрыть адвокатскую тайну

В заявлении обжалуются незаконность задержания, понуждение к разглашению сведений, составляющих адвокатскую тайну, а также бесчеловечное и унижающее достоинство обращение.

Адвокат Константин Кузьминых, представляющий интересы заявителя в ЕСПЧ, указал, что жалоба не была признана недопустимой ни по одному из пунктов, хотя полной уверенности в ее приеме не было. Он также предположил, что результат рассмотрения обращения будет не раньше чем через 2 года.

15 мая адвокат КА «Лапинский и партнеры» Константин Кузьминых получил уведомление от Европейского Суда по правам человека о принятии к рассмотрению жалобу стажера адвоката У., которого сотрудники правоохранительных органов задержали и вынуждали раскрыть адвокатскую тайну в ходе допроса.

Напомним, как сообщала «АГ», эта история произошла почти год назад. 7 апреля 2017 г. У. в качестве стажера адвоката АП Санкт-Петербурга Р. находился в командировке в Москве. В какой-то момент к нему подошли мужчины в штатском, выхватили из рук документы, предъявили удостоверения сотрудников полиции и потребовали проследовать за ними в машину. Отказавшись назвать причину задержания, они забрали мобильный телефон и паспорт У.

Молодого человека доставили в следственное управление УВД по ЗАО г. Москвы, где через 3 часа ознакомили с постановлением следователя о приводе. Выяснилось, что сотрудники полиции ожидали иное лицо, в связи с чем, указывается в жалобе, на момент задержания У. никакого документа в обоснование его привода быть не могло. При этом в постановлении указывалось, что У. якобы ранее вызывался следователем повестками.

Стажер попросил предоставить возможность связаться по телефону с адвокатами для получения юридической помощи, однако просьба была проигнорирована. Из следственного управления У. вышел поздним вечером.

Данные действия были обжалованы в Никулинский районный суд г. Москвы. В удовлетворении жалобы суд отказал, несмотря на то, что следователь не смогла подтвердить наличие оснований привода в порядке ст. 113 УПК РФ. Кроме того, в судебном заседании были представлены документы, указывающие, что адвокат-наставник Р. возражает против сообщения стажером сведений об исполнении его поручения. Апелляционная жалоба также была оставлена без удовлетворения.

13 мая 2017 г. У., уже находящемуся в Санкт-Петербурге, позвонил тот же следователь с целью согласования даты вызова в следственный комитет г. Москвы, однако стажер привел доводы о невозможности своего визита, которые следователем не оспаривались. На следующий день У. направил ходатайство с просьбой об отложении даты, однако ответа не получил.

21 июня.2017 г. через адвоката АП Санкт-Петербурга Константина Кузьминых, представляющего интересы стажера, следователь передала повестку о явке У. в следственный орган. В тот же день в адрес следствия было направлено ходатайство с просьбой о переносе даты явки, решение по которому стажер также не получил.

1 августа 2017 г. в 6:00 оперативные сотрудники полиции увезли стажера из Санкт-Петербурга к следователю УВД по ЗАО г. Москвы. В постановлении о приводе было указано, что У. якобы без обоснования причин не является по повесткам следователя. Относительно поступления в следствие ходатайств стажера и о том, принимались ли по ним какие-либо решения, сотрудники полиции ничего не объяснили, изъяли телефон, паспорт, деньги и другие личные вещи У. Ему также было отказано в просьбе связаться с Константином Кузьминых. В этот же день адвокат-наставник Р. обратился в Никулинский районный суд с жалобой в порядке ст. 125 УПК РФ, однако в ее рассмотрении было отказано.

Следователь допрашивала У. об исполнении поручения адвоката-наставника Р., однако молодой человек отказывался отвечать. При этом стажер доподлинно знал, что следователю известно о возражении Р. по поводу предоставления сведений об исполнении его поручения.

2 августа 2017 г. в 01:30 другой следователь составил протокол о задержании стажера в качестве подозреваемого в порядке ст. 91–92 УПК РФ, где указал, что его личный досмотр не проводился и что у него якобы ничего не изымалось. После этого У. был конвоирован в ИВС «Крылатское». На следующий день стажера доставили в следственный кабинет ИВС к следователю, которая разрешила общение с прибывшим адвокатом Константином Кузьминых, принявшим поручение на защиту У.

Кроме того, она удовлетворила просьбу У. о предоставлении первичной конфиденциальной консультации с защитником, однако просьбу обеспечить общение вне запертой железной клетки, куда стажера поместили в следственном кабинете, отклонила. В последующем первичная консультация была прервана до истечения гарантированного ст. 92 УПК РФ двухчасового срока, после чего следователь допросила У. в качестве подозреваемого и по окончании допроса выдала У. для подписания и ознакомления постановление об освобождении без участия защитника. При этом из ИВС стажера не освободила и покинула изолятор, не сообщив Константину Кузьминых ни о вынесении постановления, ни о переносе времени освобождения на какое-либо иное время.

У. находился в камере еще 3 часа, после чего ему дали подписать несколько повесток о вызове к следователю и пояснили, что скоро освободят. На просьбу известить адвоката о времени освобождения сотрудник ИВС ответил отказом. В 22:00 У. вручили постановление следователя об освобождении, однако с адвокатом так и не связались. Сотрудники полиции пояснили, что у них нет средств связи, так как они сдают их при заступлении на смену.

Тогда стажер попросил доставить его в здание УВД по ЗАО по месту нахождения следственного органа, где оставались его документы, личные вещи и средства связи, но ему ответили отказом, а затем выдворили на улицу. Таким образом, У. оказался в ночное время на улице без средств связи, денег и личных вещей, однако с помощью прохожего ему удалось связаться с Константином Кузьминых.

4 августа 2017 г. молодой человек явился в следственный орган УВД ЗАО г. Москвы, где ему возвратили изъятые при задержании документы и вещи, а также указали явиться повторно через 4 дня.

На следующий день адвокат-наставник Р. обратился к следствию с заявлением, что интересующие их сведения могут быть получены у него, а не у его стажера, который не уполномочен на разглашение сведений об исполнении поручения адвоката, однако 8 августа 2017 г. от У. снова потребовали предоставить эти сведения.

Константин Кузьминых попытался обжаловать истребование сведений об исполнении поручения адвоката-наставника Р. в нарушение запрета ст. 8, 18, 28 Закона об адвокатской деятельности, а также отказ в возможности связаться с защитником, однако в рассмотрении жалобы Никулинским районным судом было отказано. Жалобы в порядке ст. 124 УПК РФ в прокуратуру также оказались неэффективны, так как в одних случаях они были перенаправлены в орган полиции, действия сотрудников которых обжаловались, в других – оставлены прокурором без удовлетворения.

В то же время 21 августа 2017 г. Никулинским районным судом было установлено, что ни одна из повесток о вызове стажера в следственный орган канцелярией следственного органа в адрес У. фактически направлена не была, решения об отказе в удовлетворении ходатайства о переносе даты явки в следственный орган выносились, но также не направлялись. Кроме того, при разрешении жалоб на незаконность привода 1 августа 2017 г. данные обстоятельства, уже установленные на 21 августа 2017 г., были проигнорированы и судом, и прокуратурой.

В своей жалобе в ЕСПЧ У. пояснил, что, таким образом, в отношении него были нарушены гарантии ч. 1 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, что с 1 по 3 августа были нарушены его права, гарантированные ст. 3 Конвенции. Кроме того, он добавил, что по итогам реализации средств защиты прав на национальном уровне была нарушена ст. 13 Конвенции.

У. указал и на нарушение ч. 2 ст. 5 Конвенции, пояснив, что при его задержании ему не объявили причину. Также он отметил нарушение ст. 3 Конвенции в связи с тем, что ему было отказано в возможности общения с адвокатом вне запертой железной клетки, а также с тем, что в отношении него имело место бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, выразившееся в выдворении из ИВС в ночное время на улицу незнакомого города без документов, средств связи и каких-либо денежных средств. Кроме того, полиция отказала в извещении об освобождении У. его адвоката.

В комментарии «АГ» Константин Кузьминых пояснил, что наряду со ст. 3 и 5 Конвенции (в связи с обстоятельствами своего задержания) стажер жаловался на нарушение в отношении него гарантий ст. 8 Конвенции в связи с понуждением его со стороны следствия к разглашению сведений, составляющих адвокатскую тайну, против предоставления которых стажером его адвокат-наставник возражал.

«Жалоба не отвергнута ЕСПЧ как недопустимая ни по одному из пунктов, хотя полной уверенности в ее приеме, если честно, не было. Доводы по ст. 3 Конвенции не вызывали уверенности в связи с небольшой продолжительностью содержания в ИВС, доводы по ст. 5 казались наиболее вероятными к принятию ЕСПЧ – все-таки несколько суток фактического лишения свободы без надлежащих к тому оснований. Доводы по ст. 8 до сих пор вызывают сомнения ввиду занятой бывшим адвокатом-наставником позиции – “не мой стажер – я ему никаких поручений не давал”», – пояснил защитник.

В заключение Константин Кузьминых указал, что результат рассмотрения жалобы в ближайшее время вряд ли появится, и решение, возможно, будет вынесено не раньше чем через 2 года.

Марина Нагорная