ЕСПЧ присудил более 180 тыс. евро родственникам убитых силовиками ингушских студентов

Европейский Суд счел, что неоднократные отказы в возбуждении уголовного дела о незаконном применении представителями государства силы со смертельным исходом равносильны неспособности провести эффективное расследование.

По мнению одной из экспертов «АГ», ЕСПЧ констатировал фактическую невозможность потерпевших лиц защитить свои права в порядке уголовного судопроизводства. Другой обратил внимание, что рассматриваемое дело относится к довольно сложной категории случаев, когда властями при задержании предполагаемых злоумышленников применяется насилие, порой приводящее к летальным последствиям.

19 октября Европейский Суд вынес Постановление по делу «Хаяури и другие против России» по жалобам близких родственников молодых людей, убитых сотрудниками ФСБ в университетском городке в 2012 г.

Обстоятельства трагедии

Магомед Хаяури и Ислам Тачиев являлись студентами московских университетов, а Артур Карсамаули работал в Москве. В июле 2012 г. все они вернулись в Ингушетию, чтобы навестить своих родственников на летние каникулы. Вечером 28 июля 2012 г. трое молодых людей сидели на скамейке университетского городка Ингушского государственного университета, ожидая службы в мечети. Около 22 часов несколько сотрудников ФСБ открыли по ним огонь, в результате чего они скончались. 

Вскоре после стрельбы было осмотрено место преступления, где был обнаружен пистолет рядом с правой рукой одной из жертв. 29 июля 2012 г. следственный комитет Сунженского района возбудил уголовное дело в отношении Магомеда Хаяури, Артура Карсамаули и Ислама Тачиева в соответствии со ст. 222 «Незаконное хранение огнестрельного оружия» и 317 «Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа» УК. Впоследствии расследование этого уголовного дела прекращалось как минимум семь раз в связи со смертью подозреваемых.

На следующий день после происшествия следователи осмотрели место преступления и изъяли два автомата Калашникова, три пистолета, а также некоторое количество пуль и патронов. Позднее адвокат родственников убитых, которые настаивали, что тем подбросили оружие уже после стрельбы, обратился к следователям с просьбой назначить экспертизу автоматов на предмет наличия на них отпечатков пальцев погибших, однако ему было отказано.

Российские власти утверждали, не касаясь деталей спецоперации, что применение силы сотрудниками спецслужб против трех молодых людей было оправданным. Следователи допросили заместителя главы ФСБ Республики Ингушетия, сотрудника В., который также заявил, что мера, принятая сотрудниками ФСБ, была обоснованной и являлась ответным ударом на действия молодых людей, которые первые открыли огонь.

Были допрошены и родители погибших, которые утверждали, что их сыновья не участвовали в незаконных вооруженных формированиях, не придерживались радикального ислама и не имели ни огнестрельного оружия, ни боеприпасов. Они пояснили: их сыновья жили в Москве, изредка возвращались в Ингушетию на каникулы. Также следователи допросили десять студентов, учившихся с Исламом Тачиевым и Магомедом Хаяури в Москве, которые охарактеризовали погибших положительно и заявили, что, насколько им известно, ни один из молодых людей не был критичен к власти и не придерживался радикальных взглядов.  

В ноябре 2012 г. бюро судмедэкспертизы главного управления Следственного комитета по Северо-Кавказскому федеральному округу пришло к выводу, что пистолеты, собранные с места преступления, не содержат биологических материалов, принадлежащих погибшим молодым людям. Тогда же адвокат родственников убитых обратился к следователям с просьбой предоставить ему доступ к материалам уголовного дела, поскольку он представлял интересы родственников погибших парней, однако на этот запрос не было дано никакого ответа.

В декабре 2012 г. следователи допросили руководителя спецоперации, подполковника Б. Он заявил, что, согласно оперативной информации, полученной 28 июля 2012 г., некий гражданин М., находившийся в федеральном розыске, планировал встречу с другими членами незаконных вооруженных формирований. Встреча должна была состояться в университетском городке. До этого у ФСБ не было информации о причастности Магомеда Хаяури, Артура Карсамаули и Ислама Тачиева к незаконным вооруженным формированиям.

Подполковник Б. пояснил, что группа сотрудников ФСБ под его командованием прибыла в университетский городок вечером в указанный день и ждала в засаде. Вскоре после этого они видели, как Магомед Хаяури, Артур Карсамаули и Ислам Тачиев прибыли туда в легкой летней одежде. Гражданин М. позже подошел к ним. Он нес сумку с чем-то тяжелым. Когда сотрудники спецслужб попытались их арестовать, трое молодых людей вытащили из сумки огнестрельное оружие и открыли огонь, а М. сбежал. Тогда, как указал Б., сотрудникам ФСБ пришлось открыть ответный огонь, у них не было возможности задержать их иным способом. Показания офицера А. были аналогичны показаниям, данным его командиром Б.

Попытки возбудить уголовное дело в отношении сотрудников спецслужб

Адвокат, представляющий интересы родственников погибших, неоднократно ходатайствовал о возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников ФСБ, указывая на то, что Магомед Хаяури, Артур Карсамаули и Ислам Тачиев не имели никакого отношения к незаконным вооруженным формированиям, что они были обстреляны в упор и убиты, а персонал ФСБ позднее подложил огнестрельное оружие на месте преступления. Данные ходатайства были отклонены. Заявители подали ряд жалоб в различные государственные органы, включая военных следователей, с просьбой расследовать смерть их близких.

В ноябре 2012 г. из-за подачи очередной жалобы заявителями военные следователи допросили ночного сторожа университета И.Б. в качестве свидетеля. Он пояснил, что они с коллегой услышали хлопки и хотели выбежать, однако их остановил сотрудник правоохранительных органов, наставляя на них пистолет, офицер отказался их пропустить. Так, И.Б. и его коллега провели три часа рядом с офицером, а когда они покидали территорию университета, то видели на земле тела трех молодых людей, которые были в футболках и другой гражданской одежде, рядом с телами не было огнестрельного оружия. Несмотря на данные показания, военные следователи вновь отказали в возбуждении уголовного дела.

27 июня 2018 г. военные следователи выдали тринадцатый отказ в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления в действиях сотрудников ФСБ.

Европейский Суд признал нарушение Конвенции

Обращаясь в Европейский Суд по правам человека, заявители жаловались на то, что представители государства убили их родственников и что власти не провели эффективного расследования этого дела в нарушение ст. 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, закрепляющей то, что право каждого на жизнь охраняется законом. 

В возражениях на жалобы Правительство РФ указало, ссылаясь на решение Нальчикского гарнизонного военного суда, что жалобы должны быть признаны неприемлемыми из-за несоблюдения шестимесячного срока для обращения в Европейский Суд. Заявители же утверждали, что они соблюдали шестимесячный срок. Они пояснили, что обратились в ЕСПЧ, как только поняли, что национальными властями не будет проведено эффективное расследование такого серьезного преступления.

После изучения материалов дела ЕСПЧ указал, что решение Нальчикского гарнизонного военного суда, на которое правительство ссылается как на установившее шестимесячный срок на обращение с жалобами, не было окончательным. Оно носило чисто процессуальный характер и указывало, что оспариваемый отказ в возбуждении уголовного дела уже отменен руководством следственного органа. Таким образом, решение, на которое ссылается Правительство РФ, не может служить окончательным внутренним решением, способным привести к истечению срока, пояснил Суд.

Европейский Суд отметил, что в течение нескольких лет, прошедших между происшествием и моментом подачи жалоб, заявители постоянно демонстрировали активную позицию по отношению к властям и явно ожидали от них эффективного расследования столь серьезного инцидента. При таких обстоятельствах ЕСПЧ считает, что жалоба не может быть отклонена как поданная с опозданием, и отклоняет возражение властей РФ. Суд указал, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу п. 3 (а) и 4 ст. 35 Конвенции.

Европейский Суд отметил, что общие принципы, касающиеся процессуальных требований в делах о применении смертоносной силы представителями государства, кратко изложены в решениях по делу «Армани да Силва против Соединенного Королевства» от 30 марта 2016 г. и делу «Далаков против России» от 16 февраля 2016 г. Суд разъяснил, что власти обязаны возбудить уголовное дело и провести полноценное уголовное расследование, в ходе которого может быть проведен весь спектр следственных действий, как указано в УПК РФ.

Исследовав представленные документы, Суд заметил, что никакого уголовного расследования, кроме доследственной проверки, по факту смерти Магомеда Хаяури, Ислама Тачиева и Артура Карсамаули не проводилось. В связи с этим ЕСПЧ указал, что необходимо оценить обстоятельства их убийства на основании документов, представленных в рамках уголовного дела и доследственной проверки, в результате которой было принято несколько решений об отказе в возбуждении уголовного дела по факту их смерти.

Суд обратил внимание, что информация, собранная следователями, содержала четкие указания на противоречивые доказательства и версии обстоятельств смерти молодых людей, что должно было побудить власти начать полномасштабное расследование по этому поводу. Однако, несмотря на имеющиеся доказательства и постоянные жалобы заявителей на то, что фактические обстоятельства убийства их родственников противоречат официальной версии, власти отказались полноценно расследовать дело, отметил ЕСПЧ.

Суд подчеркнул, что в ходе расследования не были допрошены ни все местные жители, которые являлись свидетелями инцидента, ни все сотрудники ФСБ, которые участвовали в спецоперации или впоследствии прибыли на место преступления и могли бы прояснить обстоятельства смерти погибших людей. Также не проводилось никакой очной ставки между сотрудниками ФСБ и свидетелями по поводу предполагаемого отсутствия использования громкоговорителей для предупреждения молодых людей перед стрельбой и возможного подбрасывания огнестрельного оружия рядом с их телами. 

Таким образом, Суд пришел к выводу, что неоднократные отказы в возбуждении уголовного дела по достоверным утверждениям заявителей о незаконном применении силы представителями государства, о которых власти были незамедлительно уведомлены, равносильны неспособности провести эффективное расследование, как того требует закон, следовательно, имело место нарушение ст. 2 Конвенции в ее процессуальной части.

Суд учел то обстоятельство, что спецоперация не была спонтанной, так как сотрудники ФСБ устроили засаду для лиц, подозреваемых в принадлежности к незаконным вооруженным формированиям, офицеры были хорошо экипированы и собирались арестовать подозреваемых. Однако, как отметил Суд в представленных документах, нет ничего, что позволяло бы предположить, что на этапе планирования операции было уделено серьезное внимание возможности того, что подозреваемые попытаются оказать сопротивление аресту или попытаются сбежать. 

«Кроме того, представленные документы не содержат указаний на командование офицеров во время спецоперации, их физическое местонахождение во время событий или каких-либо указаний. Нет информации о таких элементарных фактах, как: кто участвовал в изучении местности, управлял военной техникой или выжидал в засаде. Кроме того, из показаний причастных к инциденту сотрудников ФСБ неясно, сколько офицеров участвовало в спецоперации, кто именно вел ответный огонь и чьими пулями были застрелены молодые люди», – отмечено в постановлении.

Учитывая многочисленные огнестрельные ранения на телах погибших, представленные документы не показывают, по мнению Суда, что офицеры пытались принять какие-либо меры, чтобы избежать применения такой интенсивной стрельбы с высоким риском смерти для трех молодых людей. Принимая во внимание эти факты, Суд посчитал, что не было доказано, что применение силы, приведшее к смерти молодых людей, было абсолютно необходимым, как того требует ст. 2 Конвенции. Суд сделал вывод о том, что имело место нарушение материально-правовой части ст. 2 Конвенции. В связи с этим ЕСПЧ постановил выплатить компенсацию морального вреда в размере 60 тыс. евро каждому из трех заявителей, а также компенсацию судебных расходов по 850 евро каждому.

Мнения экспертов «АГ»

Адвокат АП Московской области Валентина Ященко отметила, что в постановлении ЕСПЧ поднят не только вопрос о правомерности применения силы, но и вопрос об эффективном расследовании. «Признание факта отсутствия эффективных средств правовой защиты в тех случаях, когда они фактически блокируются решениями государственных органов и должностных лиц, является характерным для рассматриваемых ЕСПЧ дел против РФ», – пояснила эксперт.

По мнению Валентины Ященко, в данном деле Европейский Суд констатировал фактическую невозможность потерпевших лиц защитить свои права в порядке уголовного судопроизводства и повторил свою позицию относительно порядка исчисления срока для обращения с жалобой в Европейский Суд по правам человека. Суд напомнил, что течение даты определяется моментом, когда заявитель впервые узнал об отсутствии эффективного уголовного расследования, указала эксперт. «Такой порядок позволяет заявителям не дожидаться на протяжении нескольких лет безрезультатных обжалований решений государственных органов и должностных лиц, влекущих необоснованную задержку восстановления нарушенного права», – подчеркнула Валентина Ященко.

Эксперт по работе с Европейским Cудом Антон Рыжов обратил внимание, что рассматриваемое дело относится к довольно сложной категории случаев, когда властями при задержании предполагаемых злоумышленников применяется насилие, порой приводящее к летальным последствиям. «В ситуации с Россией особенно часто подобные инциденты происходят на Северном Кавказе; эти случаи в официальной риторике властей или СМИ обозначаются эвфемизмами “бандит ликвидирован”, “террорист нейтрализован”, “боевик обезврежен”», – поделился эксперт.

Антон Рыжов отметил, что в данном деле, согласно позиции государства, молодые люди при их задержании якобы взялись за оружие, поэтому силовикам пришлось открыть огонь на поражение. «Но что интересно: последующая экспертиза не обнаружила следы и отпечатки погибших на этих пистолетах. На эту несостыковку, разумеется, сразу обратил внимание ЕСПЧ, как и на то, что сами планирование и контроль за проведением спецоперации оставляли желать лучшего», – указал эксперт.

«Самый бесспорный элемент вынесенного постановления – конечно, “разнос” судьями официального расследования инцидента. Хотя вряд ли вообще можно назвать расследованием проведенную властями доследственную проверку, которая как стадия даже формально отсутствует в УПК РФ, – прокомментировал Антон Рыжов. – Мы все знаем красочные примеры из разных кинофильмов, когда место происшествия огораживается ленточками, гильзы обводятся мелом, на месте работают эксперты и так далее. Так вот, тут этого просто не было и не бывает в наших российских реалиях. Доследственная проверка не предусматривает никаких подобных следственных действий, а опрошенные свидетели не несут ровно никакой ответственности за сказанное, за неправду. Разумеется, эти факторы послужили причиной для констатации судьями нарушения Конвенции», – резюмировал эксперт.