Обмен Савченко на гээрушников: что говорят в России

Комментируя корреспонденту DW факт обмена украинской летчицы на двух российских гээрушников, российские эксперты разошлись в оценках этого события.

Украинская летчица Надежда Савченко в среду, 25 мая вернулась на родину. В тот же день российские офицеры Александр Александров и Евгений Ерофеев были помилованы украинским президентом и специальным самолетом летного отряда ‘Россия’ доставлены в Москву. Украина встретила освобожденную Савченко ликованием, уже в аэропорту летчица выступила с обращением к народу. Реакция в России была куда более сдержанная – офицеры не общались с журналистами, а встречали их только жены.

Кого благодарить?

‘Благодарить надо всех участников процесса, – поделился с DW адвокат Надежды Савченко Илья Новиков спустя полчаса после возвращения в Москву, – Непонятно, какая соломинка сломала спину верблюда’. Принципиальное решение созрело уже давно, ‘но спесь, гонор, неготовность признавать свои ошибки’ мешали президенту РФ пойти навстречу здравому смыслу, считает юрист. ‘Его все тыкали носом – когда, когда? Начиная с Кэрри и Обамы и кончая Ангелой Меркель и Папой Римским’, – сказал Новиков.

По мнению адвоката, обмен Савченко на офицеров ГРУ стал для Кремля возможностью благопристойно объясниться. ‘Если бы гээрушников не было, их стоило бы придумать, – говорит адвокат. – Сейчас на российском телевидении будут говорить: ‘Как хорошо, что вернулись ребята, как мы скучали!’ Кремль подаст это событие как большой выигрыш: она сидела два года, а они – всего один’.

Конечно, огромную роль в своем освобождении сыграла сама Надежда Савченко, считает адвокат: ‘Не из каждого человека делается герой. Но в тюрьме сразу видно, кто герой, а кто нет. Будь Надежда более покладистой и менее упрямой, возможно, дело не получило бы такой резонанс’. Но резонанс, по его словам, был бы невозможен и без работы адвокатов. ‘Для поддержки, которой мы пользовались, необходимо было сначала внятно рассказать, о чем идет речь. Вначале мы не видели такого единодушного хора в поддержку Савченко, – вспоминает Илья. – Лишь после того, как мы показали экспертизу – и их, и нашу, объяснили, кто выступает в качестве свидетелей, доказали, что у Надежды есть алиби, ситуация сдвинулась’.

Пророссийский политический обозреватель, главный редактор журнала ‘Русский репортер’ Виталий Лейбин воспринимает обмен как продвижение в рамках минских соглашений. ‘Это, безусловно, небольшой шаг к миру, – считает он. – В какой-то момент этот вопрос стал повесткой ‘нормандской четверки’. Скорее всего, обмен инициировали западные страны, в частности Германия, у которой уже есть опыт посредничества в освобождении российских политзаключенных, я имею в виду Ходорковского’.

По мнению Новикова, обмен Савченко на Александрова и Ерофеева нельзя назвать равноценным. ‘Достаточно сравнить, насколько нужны и ожидаемы они здесь, и Савченко там. Конечно, их значимость теперь будут раздувать. Но все это время о них молчали’, – подчеркнул Новиков.

И это неудивительно, считает российский военный аналитик, приглашенный исследователь университета в Упсале (Швеция) Александр Гольц. ‘Надо понимать, что эти два человека – не просто военнослужащие, – напомнил эксперт. – Если та версия, на которой они настаивали и которую решительно отрицало российское руководство, верна, то они бойцы частей спецназначения. Это значит, что во всем мире – не только у нас – они участвуют в секретных операциях’.

Писаные и неписаные правила предполагают, что боец спецназа не должен попадать в плен, он предпочтет смерть, объясняет Гольц. ‘А уж если такое случилось, он ни за что не должен признавать, что он боец спецназа. Это часть контракта, который офицеры, в общем-то, нарушили’, – заметил эксперт. Поэтому, ‘имея в виду происхождение российского президента’, военный обозреватель не удивлен тому, что Александрова и Ерофеева встречали без почестей. Мужчинам, по его словам, может быть, даже повезло: ‘Отдельным самолетом привезли, жены встретили – вряд ли теперь их отправят под трибунал’. Но продолжать службу они, скорее всего, не будут, тем более что формально они давно уволены, считает Гольц.

Главу Союза комитетов солдатских матерей России Валентину Мельникову тоже интересует, как сложится судьба военнослужащих, родственники которых обращались к ней еще летом 2015 года. ‘Мне даже интересно с социальной точки зрения – заплатят им, не заплатят за эти месяцы? – сказала Мельникова. – Вся эта история за гранью добра и зла. Но я, конечно, маме Александрова сказала, чтобы, если что, они к нам обращались, будем помогать’.

Не только Савченко

По сути, освобождение Савченко, Ерофеева и Александрова нужно воспринимать как обмен военнопленными, считает Виталий Лейбин. ‘Понятно, что обе стороны относились к заключенным не как к военнопленным, а как к военным преступникам, но это цирк, лукавство. Россия не могла назвать вещи своими именами, потому что не является официально стороной конфликта’, – уверен Лейбин. Поэтому помилование заключенных было выгодно России: ‘Она не могла признать арестованных своими, но освобождать-то их надо было’. Кроме того, освобождением Савченко ‘вынут еще один козырь из оппозиции и международной критики’.

Следующим шагом, с точки зрения российского эксперта, должно быть освобождение других военнопленных и политзаключенных – а их немало с обеих сторон. ‘В том числе российские граждане находятся под арестом на Украине, например двое подозреваемых в организации беспорядков в Одессе в мае 14 года, – напомнил Лейбин. – Я считаю, их тоже нужно освободить, как и осужденных в России украинских активистов’. Причем основополагающим принципом должен стать обмен ‘всех на всех’. ‘Важно, чтобы у сторон не было искушения использовать каких-то граждан как валюту для обмена’, – указывает Лейбин.

Адвокат Илья Новиков как раз занимается одним из таких дел: он защищает в Грозном украинских граждан Николая Карпюка и Александра Клыка, обвиняемых в том, что 20 лет назад они воевали против России в чеченских отрядах. ‘Завтра будет оглашен приговор, прокурор потребовал 22 года’, – напомнил юрист. – Так что борьба не прекращается’.

Надежда Савченко после освобождения намерена возглавить эту борьбу, сообщил адвокат: ‘Как посол, как генерал, который доносит месседж. Она будет напоминать о том, что есть другие политзаключенные, чтобы не было ощущения, что все нормально – у нас работы непочатый край’.