ЕСПЧ присудил 50 тыс. евро за признание, данное под пытками

Европейский Суд признал обвинительный приговор, вынесенный на основе таких показаний и без проверки сообщений о жестоком обращении, нарушением права на справедливое судебное разбирательство.

Европейский Суд по правам человека вынес постановление по делу «Сергей Иванов против России», в котором заявитель жаловался на жестокое обращение сотрудников полиции и заключенных исправительного учреждения, отсутствие эффективного расследования его жалоб, признание виновным в совершении уголовного преступления на основе его показаний, полученных в результате жестокого обращения, что нарушило ст. 3, п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Как следует из материалов дела, в июне 2004 г. заявитель был задержан по обвинению в ограблении. В отделении полиции на протяжении нескольких часов к заявителю применялись различные формы насилия с целью добиться подписания им явки с повинной, которую тот в конце концов подписал, указав, что совершил ограбление совместно с тремя другими лицами.

Во время заседания суда по рассмотрению вопроса о заключении Сергея Иванова под стражу он сообщил судье, что подвергся жестокому обращению, но это сообщение было проигнорировано. После вынесения постановления о заключении под стражу заявитель находился в центре временного содержания, затем в следственном изоляторе, где снова подвергался избиениям, направленным на дачу признательных показаний по другим преступлениям. Сергей Иванов подавал несколько жалоб начальнику следственного изолятора, прокурору Нижегородской области, в Генеральную прокуратуру, в которых сообщал о том, что подвергался жестокому обращению, в результате которого подписал признательные показания. Также он обращался в медицинскую часть СИЗО, где у него были зафиксированы травмы и повреждения различной степени тяжести.

В июле 2004 г. на имя начальника отдела Оперативно-розыскного бюро ГУ МВД РФ по Приволжскому федеральному округу поступил доклад, согласно которому трое из пяти человек, задержанных по делу Иванова, признались в грабеже и сотрудничали со следствием. При этом Сергей Иванов якобы запугивал обвиняемого, содержавшегося в том же следственном изоляторе, угрожая его жизни. В связи с этим в докладе рекомендовалось перевести заявителя в исправительную колонию ИК-14.

С июля по ноябрь 2004 г. Сергей Иванов содержался в исправительной колонии ИК-14, где продолжал подвергаться жестокому обращению со стороны заключенных. Целью избиений было заставить его признаться в преступлениях, которые ему инкриминировали, и прекратить писать жалобы. Во время нахождения в ИК-14 заявитель подписал признательные показания в совершении шести преступлений. На основании жалоб заявителя следственными органами многократно выносились отказы в возбуждении уголовного дела, которые признавались законными и обоснованными органами прокуратуры.

В 2005 г. состоялось судебное разбирательство по основному уголовному делу Иванова. На предварительном слушании заявитель просил исключить как доказательства протоколы его допросов, поскольку содержащиеся в них показания были получены в результате жестокого обращения сотрудников полиции и осужденных ИК-14. Суд заслушал двух свидетелей – сына Сергея Иванова и одного из заключенных исправительной колонии, освободившегося после отбывания наказания, которые подтвердили слова о фактах избиения. Сын заявителя указал, что на свиданиях с отцом видел следы избиений, а бывший заключенный сообщил, что в период содержания в ИК-14 Сергея Иванова регулярно вывозили в полицию, и после возвращения он не мог самостоятельно подниматься по лестнице, жаловался на боли в голове и спине.

Суд счел, что показания этих свидетелей не подтверждают утверждения о жестоком обращении. По мнению суда, история болезни Сергея Иванова, в частности посттравматическая энцефалопатия, остеохондроз шейного отдела позвоночника и форма дистонии, которую ему диагностировали в 1991 г., объясняли его жалобы на головные боли и боль в спине и ногах. Суд пришел к выводу: утверждения о том, что признательные показания были даны по принуждению, не основаны на фактических обстоятельствах дела, и отклонил ходатайство о признании его показаний недопустимыми доказательствами.

В июне 2006 г. Сергей Иванов и ряд других обвиняемых были признаны виновными в ограблениях и разбойных нападениях в составе преступной группы. Иванов был приговорен к 19 годам лишения свободы, при этом в приговоре указывалось, что наказание назначено с учетом признательных показаний и сотрудничества с органами следствия. В 2007 г. Верховный Суд РФ снизил срок наказания Иванову до 16 лет. В 2013 г. Варнавинский районный суд Нижегородской области снизил срок наказания заявителя до 15 с половиной лет в связи с внесенными в УК РФ изменениями.

Правительство РФ в отзыве на жалобу Иванова утверждало, что заявитель не представил доказательств в подтверждение своих заявлений, позволяющих соблюсти стандарт доказательства «вне разумных сомнений». Они указали, что никаких повреждений при помещении в СИЗО-1 у заявителя не было.

Правительство заявило, что ИК-14 имела подразделение, действующее в качестве следственного изолятора, причем только в этом подразделении мог содержаться Сергей Иванов в качестве лица, содержащегося под стражей. Поэтому осужденные заключенные ИК не могли причинить ему травмы, а если бы заявитель получил телесные повреждения, это было бы описано в медицинских документах. Относительно травм, зафиксированных во время его медицинского осмотра 29 июня 2004 г., Правительство заявило, что соответствующий материал был уничтожен по истечении срока хранения.

Рассмотрев материалы дела, Европейский Суд отметил, что травмы заявителя не были зафиксированы при помещении его в СИЗО-1 после того, как он был доставлен в отделение полиции. Суд отметил, что непредоставление объяснений со стороны Правительства о причинах столь серьезного нарушения делает главный довод российской стороны об отсутствии каких-либо травм у Сергея Иванова в соответствии с записями из следственного изолятора неубедительным.

Европейский Суд также отметил, что утверждения заявителя о жестоком обращении в июне 2004 г. подтверждаются заявлениями его жены и сыновей, которые видели его на судебном заседании. ЕСПЧ указал, что, как следует из материалов дела, полученная от заявителя явка с повинной без присутствия адвоката является нарушением права подозреваемого на юридическую помощь, и использование такого заявления в качестве доказательства делает его недопустимым.

Относительно довода Правительства РФ о том, что утверждения заявителя были необоснованными в связи с отсутствием зафиксированных у него травм в медицинских документах ИК-14, Суд отметил, что жестокое обращение имело место при попустительстве и участии администрации ИК, поэтому отсутствие медицинских записей не может служить основанием для отклонения утверждений Сергея Иванова.

С учетом своей прецедентной практики Суд пришел к выводу, что повторные акты насилия во время содержания заявителя под стражей в период с июня по ноябрь 2004 г., которым он подвергался со стороны сотрудников полиции и заключенных исправительной колонии, действовавших по их указанию, с учетом их жестокости и цели получения признания, приравниваются к пыткам.

Европейский Суд отметил, что заявления о жестоком обращении были отклонены следственными органами и прокуратурой, которые основывались на заявлениях полицейских и заключенных, отрицавших любые правонарушения, при этом ни разу не проводилась судебная медицинская экспертиза. Таким образом, ЕСПЧ пришел к выводу, что российские власти не провели эффективного расследования утверждений Сергея Иванова о жестоком обращении в соответствии с требованиями ст. 3 Конвенции.

Относительно нарушения п. 1 ст. 6 Конвенции Европейский Суд отметил, что полученные в результате жестокого обращения признательные показания были положены в основу обвинительного приговора. При этом суд отклонил ходатайство заявителя о признании недопустимыми доказательствами его показаний, содержащихся в протоколах допросов, а при назначении наказания назвал явку с повинной как смягчающее наказание обстоятельство.

Как отметил ЕСПЧ, Нижегородский областной суд не провел надлежащую независимую оценку соответствующих медицинских осмотров, свидетельских показаний и других доказательств с целью установления оснований для исключения признательных показаний заявителя из перечня допустимых доказательств, чтобы обеспечить справедливость судебного разбирательства. Вывод суда о том, что состояние заявителя в результате предполагаемого жестокого обращения объяснялось его историей болезни, не основывался на каком-либо медицинском экспертном заключении. Отсутствие тщательной оценки качества оспариваемых доказательств и обстоятельств, в которых они были получены, не было исправлено и Верховным Судом РФ.

В таких обстоятельствах ЕСПЧ пришел к выводу, что судебное разбирательство заявителя было несправедливым и имело место нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции.

По итогам разбирательства Европейский Суд присудил заявителю 50 тыс. евро в качестве компенсации морального ущерба. Суд также отметил, что имеются основания для применения ст. 413 УПК РФ для возобновления судебного разбирательства по делу заявителя.

Комментируя постановление, адвокат Сергей Князькин отметил положительную тенденцию Европейского Суда при признании нарушений по ст. 3 Конвенции также признавать и нарушение права на справедливое судебное разбирательство. В то же время Сергей Князькин обратил внимание, что это не оформлено Судом в полной мере, что дает возможность не пересматривать дело Сергея Иванова в порядке ст. 413 УПК РФ. «И даже ссылка Европейского Суда в данном деле на ст. 413 УПК РФ как норму закона, которая должна быть применена при нарушении ст. 6 Конвенции, не дает никакой гарантии, что настоящее дело будет пересмотрено», – отметил эксперт.

По мнению Сергея Князькина, Европейский Суд при обнаружении факта пыток и бесчеловечного обращения и содержания в СИЗО должен автоматически признавать нарушение п. 3 (b) ст. 6 Конвенции. «Это очевидный факт, когда лицо, находящееся в нечеловеческих условиях или подвергающееся пыткам, не может в должной мере осуществлять свою защиту, выстраивать все элементы своей защиты, нормально работать с адвокатами, органами следствия и суда. Надеюсь, что практика ЕСПЧ в ближайшее время выкристаллизует эту тенденцию, что позволит решить проблему пересмотра уголовных дел по новым обстоятельствам по ст. 413 УПК РФ, так как будет признано нарушение права на защиту. И в таких случаях пересмотр дела должен быть обязательным», – заключил Сергей Князькин.

Доцент кафедры уголовно-процессуального права Университета им. О.Е. Кутафина Артем Осипов отметил, что постановление ЕСПЧ по данному делу отражает устойчивые подходы в прецедентной практике Суда к оценке заявлений обвиняемых о получении от них признательных показаний в результате физического и психологического насилия со стороны сотрудников правоохранительных органов.

Он обратил внимание, что ЕСПЧ повторил свою устойчивую позицию о том, что отсутствие защитника при получении от фактически заподозренного в преступлении лица заявления о явке с повинной влечет за собой нарушение его права на получение юридической помощи. Последующее использование такого заявления в доказывании делает судебное разбирательство в целом несправедливым.  

Как отметил Артем Осипов, негативной оценки ЕСПЧ снискало и качество процессуальной проверки следственными органами и судом доводов заявителя о применении к нему насилия: «Ограничение такой проверки процедурой, предусмотренной ст. 144 и 145 УПК РФ, устойчиво признается ЕСПЧ нарушением требований к ее качеству и всесторонности, которые требуют обязательного возбуждения уголовного дела».

По словам Артема Осипова, данное постановление Суда является еще одной важной попыткой со стороны ЕСПЧ транслировать российским правоприменителям систему требований к качеству проверок (в том числе судебных) доводов о незаконном получении признательных показаний обвиняемых, данных в отсутствие защитника. «Заостряет это решение и проблему внепроцессуальных встреч оперативных сотрудников с заключенными, требуя своевременного медицинского освидетельствования последних после таких бесед на предмет наличия у них телесных повреждений», – отметил эксперт.

Артем Осипов также отметил, что последствия данного решения Суда для судьбы заявителя не вполне очевидны, поскольку ЕСПЧ не высказался в пользу желательности пересмотра вынесенного в отношении него приговора. По словам эксперта, Президиум Верховного Суда РФ в такой ситуации, возобновив производство по делу, может отказать в пересмотре судебных решений, если признает, что исключение признательных заявлений осужденного из общего массива доказательств не влияет на доказанность его вины. 

Светлана Рогоцкая