ЕСПЧ: Решение властей о кремации тела и тайном захоронении террориста нарушает права его близких

Как пояснил Суд, власти РФ вышли за пределы приемлемых границ собственного усмотрения, что нарушило справедливый баланс между правом супруги покойного на защиту своей частной и семейной жизни и общественными интересами.

В комментарии «АГ» сотрудник правозащитной организации, представлявшей интересы заявительницы в Европейском Суде, отметил, что сам факт безоговорочного установленного на законодательном уровне отказа в выдаче тел убитых в ходе контртеррористической операции является нарушением ст. 8 Конвенции.

Европейский Суд вынес Постановление по делу «Гацалова против России» по жалобе вдовы предполагаемого боевика, убитого в ходе пресечения теракта, на кремацию тела покойного по решению российских властей.

Повод для обращения в ЕСПЧ

В октябре 2005 г. ряд правоохранительных органов и оружейных магазинов г. Нальчика подверглись нападению со стороны не менее 250 вооруженных боевиков, подробности инцидента были проанализированы Европейским Судом в ряде судебных актов, включая Постановление по делу «Сабанчиева и другие против России». Один из предполагаемых участников вооруженного нападения – Тимур Гацалов погиб в ходе штурма УФСИН по Кабардино-Балкарии или некоторое время спустя него, тело покойного было опознано его матерью, его личность также была подтверждена экспертизой ДНК.

В дальнейшем супруга покойного Зарема Гацалова и его родня несколько раз безуспешно обращались к российским властям с просьбой выдать тело погибшего мужчины для захоронения. 22 июня 2006 г. тела 95 предполагаемых террористов, включая Тимура Гацалова, были кремированы в связи с решением властей не выдавать останки родственникам. При этом 13 апреля того же года Следственный комитет прекратил уголовное дело в отношении убитых на основании п. 2 ч. 1 ст. 27 и п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

В связи с жалобами родственниками некоторых погибших боевиков Конституционный Суд РФ в своем Постановлении № 8-П от 28 июня 2007 г. исследовал вопросы погребения лиц, смерть которых наступила в результате пресечения совершенного ими террористического акта. Тогда КС назвал правомерным отказ в выдаче тела лица, причастного к совершению теракта, родственникам для захоронения, если такая выдача способна угрожать общественному порядку и общественному спокойствию, здоровью или нравственности, правам и законным интересам других лиц, их безопасности. При этом, подчеркнул Суд, в случае отказа выдать тело лица, чья смерть наступила в результате пресечения совершенной им террористической акции, принимающие решение о его захоронении органы должны обеспечить соблюдение всех требований относительно установления личности погибшего, времени и места смерти, причины смерти, указания места погребения и данных, необходимых для опознания могил. «Захоронение должно быть произведено с участием родственников с соблюдением обычаев и традиций, а также гуманитарных правил уважения к мертвым. Административные власти правового государства должны уважать культурные ценности мультинационального общества, передаваемые из поколения в поколение», – отмечалось в постановлении Конституционного Суда.

Впоследствии Зарема Гацалова обжаловала в суде постановление о прекращении уголовного дела в отношении ее супруга и решение властей об отказе выдать его тело. В феврале 2009 г. городской суд Нальчика частично удовлетворил ее требования, посчитав, что в постановлении о прекращении дела не были учтены новые законы о терроризме, принятые 6 марта и 27 июня 2006 г. Он обязал органы прокуратуры заново оценить соответствующие обстоятельства, решение устояло в Верховном Суде Кабардино-Балкарской Республики. В связи с этим женщина обратилась в следственные органы с требованием предоставить ей информацию о месте захоронения ее супруга.

В феврале 2010 г. органы следствия проинформировали женщину о том, что постановление о прекращении уголовного преследования от 13 апреля 2006 г. не является незаконным и необоснованным. Ей также сообщили, что тайное захоронение тела ее мужа соответствует требованиям законодательства и что она не может рассчитывать на доступ к материалам уголовного дела в связи с отсутствием у нее процессуального статуса в соответствующем уголовном производстве.

Позиция сторон в ЕСПЧ

В жалобе в Европейский Суд Зарема Гацалова указала на нарушения ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующей право на уважение частной и семейной жизни, в связи с отказом российских властей выдать тело погибшего супруга для захоронения, а также ст. 13 Конвенции ввиду отсутствия эффективного средства правовой защиты. В дополнение она посчитала, что отказ национальных властей выдать ей тело покойного мужа также противоречил требованиям ст. 3 и 9 Конвенции.

В связи с этим женщина просила обязать РФ раскрыть информацию о деталях погребения ее супруга и разрешить неограниченный доступ к могиле для нее и других родственников покойного. Также она просила присудить ей компенсацию морального вреда в размере 10 тыс. евро и 5271 евро в качестве судебных издержек. Ее интересы в ЕСПЧ представляли правозащитная организация «Правовое содействие – Астрея» и проект «Правовая инициатива».

Правительство РФ не оспаривало доводы заявительницы и придерживалось позиции, ранее озвученной в деле «Сабанчиева и другие против России», в котором настаивало на том, что кремация тел 95 предполагаемых террористов была проведена в соответствии с постановлением от 15 мая 2006 г. о невыдаче тел погибших их семьям. В этом документе, в отличие от постановлений следствия от 13–14 апреля 2006 г., все погибшие лица были перечислены общим списком.

Выводы Европейского Суда

ЕСПЧ отметил, что кремация тела супруга заявительницы представляет собой вмешательство в ее права по смыслу ст. 8 Конвенции и такая мера может рассматриваться принятой национальными властями в интересах общественной безопасности, предотвращения беспорядков, а также защиты прав и свобод других лиц. Однако, подчеркнул Суд, в рассматриваемом случае государство-ответчик вышло за пределы приемлемых границ собственного усмотрения, что нарушило справедливый баланс между правом заявительницы на защиту своей частной и семейной жизни и общественными интересами. ЕСПЧ добавил, что государство-ответчик не обеспечило наличие эффективных средств правовой защиты в отношении решения властей не выдавать тела погибших.

Таким образом, Европейский Суд выявил в рассматриваемом деле нарушения ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 13 в совокупности со ст. 8 Конвенции. При этом, подчеркнул ЕСПЧ, не требуется выявления нарушения ст. 3 и 9 вышеуказанного международного акта. В связи с этим Суд счел, что выявленные нарушения Конвенции представляют собой достаточную справедливую компенсацию, присудив заявительнице 2 тыс. евро в возмещение судебных издержек.

Особое мнение судьи от Албании

Решение ЕСПЧ содержит особое мнение судьи от Республики Албания Дариана Павли, согласившегося с выводами о нарушении прав заявительницы в рамках ст. 8 и 13 Конвенции. Однако албанский судья не поддержал выводы Европейского Суда об отсутствии необходимости рассматривать дело в разрезе нарушений ст. 9 Конвенции. По его словам, кремация тела покойного Тимура Гацалова была серьезным вмешательством в свободу вероисповедания заявительницы в соответствии с религией ислама, запрещающего сожжение человеческого тела.

По мнению Дариана Павли, одно дело – не вернуть тело покойного его семье, другое – избавиться от него способом, не совместимым с основными постулатами религии. Судья также заметил, что возражения еврейских и мусульманских религиозных общин в марте 2020 г. побудили правительство Великобритании внести поправки в законопроект, который разрешал кремацию вопреки явно выраженному желанию умерших и их ближайших родственников.

Комментарий представителя в ЕСПЧ

В комментарии «АГ» адвокат проекта «Правовая Инициатива» Рустам Мацев отметил, что Европейский Суд не отклонился от собственной позиции, высказанной в предыдущих постановлениях по вопросу выдачи тел убитых. «Отказ в выдаче тела родственникам для захоронения исходя из их традиций является вмешательством в их частную и семейную жизнь по смыслу ст. 8 Европейской конвенции о защите прав и свобод человека. Между тем Европейский Суд допускает, что не всякое подобное вмешательство обязательно будет являться нарушением права, предусмотренного ст. 8 Конвенции», – пояснил он.

По словам адвоката, по общим правилам в соответствии со ст. 8 Закона о погребении и похоронном деле при осуществлении погребения умершего супругу, близким родственникам, иным родственникам, законному представителю умершего или иному лицу, взявшему на себя обязанность осуществить погребение умершего, гарантируется выдача тела умершего по требованию супруга, близких родственников, иных родственников, законного представителя умершего или иного лица, взявшего на себя обязанность осуществить погребение умершего, которая не может быть задержана на срок более двух суток с момента установления причины смерти. «Говоря о сроках выдачи тел, законодатель ограничивает право получения тела для захоронения только для проведения судебной экспертизы по установлению причин смерти и опознания трупа. Иных законных оснований для затягивания времени выдачи тел законодатель не предусматривает», – подчеркнул Рустам Мацев.

Он добавил, что опознание и проведение судебной медицинской экспертизы для установления причин смерти, как правило, проводят сразу же после доставления тел в морг. «При этом для проведения генотипоскопической экспертизы сами тела, по идее, не требуются, достаточно и мазка слюны, образца крови, иных биоматериалов без исследования тела целиком, но следствие часто игнорирует эти особенности и ссылается на длительный срок проведения генетической (и других экспертиз) экспертизы трупа. Тем же федеральным законом в ст. 14.1 регулируется вопрос погребения лиц, чья смерть наступила в результате пресечения их террористической деятельности; согласно этой норме погребение лиц, уголовное преследование в отношении которых в связи с их участием в террористической деятельности прекращено из-за их смерти, наступившей в результате пресечения данной террористической акции, осуществляется в порядке, установленном Правительством РФ. Тела указанных лиц для захоронения не выдаются, и о месте их захоронения не сообщается», – отметил адвокат.

По его словам, сам факт безоговорочного отказа, установленного на законодательном уровне, в выдаче тел любых убитых (без индивидуального разбирательства по каждому конкретному убитому человеку) в ходе контртеррористической операции является нарушением ст. 8 Конвенции. «Вмешательство в частную и семейную жизнь могло бы быть обоснованным, только если подобное вмешательство вызвано интересами национальной безопасности и охраной общественного порядка в демократическом обществе, что может быть и должно аргументированно устанавливаться индивидуально в каждом конкретном случае. Однако в судебно-следственной практике наличие нормы ст. 14.1 Закона о похоронном деле и погребении дает возможность принятия дискретных решений должностными лицами в пользу отказа в выдаче тела для захоронения и, как правило, является неоправданным вмешательством в частную и семейную жизнь, лишая родственников права прощания с покойным и погребения согласно их традициям», – считает Рустам Мацев, который также выразил согласие с особым мнением судьи Дариана Павли.

Эксперты «АГ» оценили выводы Суда

Директор Центра практических консультаций, юрист Сергей Охотин отметил, что ЕСПЧ, по сути, повторил ранее сформированную в Постановлении «Сабанчиева и другие против России» позицию. «Вопрос о невыдаче тел террористов ранее поднимался неоднократно и является весьма ощутимым и болезненным не только для России, но также для других стран, поскольку считается, что раскрытие мест захоронения террористов будет способствовать пропаганде идеологии терроризма и разжиганию национальной розни. Так, власти США не выдают тела террористов, которых хоронят в обстановке строгой секретности. В Нидерландах тела боевиков не выдаются, если существует угроза пропаганды терроризма. Власти Германии и Испании могут задержать выдачу тел террористов на некоторое время (до нескольких лет)», – пояснил он.

По мнению эксперта, хотя обычай не выдавать тела определенной категории преступников и является очевидным «средневековьем», тем не менее этому есть ряд правовых и логических обоснований, сформированных в том числе в Постановлении КС № 8-П. «ЕСПЧ такие вопросы рассматривает с точки зрения баланса, высказываясь против прежде всего автоматического применения такой меры и соблюдения принципа пропорциональности», – заметил он.

«Судья Дариан Павли в своем особом мнении поставил вопрос о применении ст. 9 Конвенции при кремации тела в контексте традиций ислама. Но вместе с тем почему-то обходится вниманием такое распространенное явление, как применение пыток (порой весьма жестоких) к подозреваемым в терроризме в тех случаях, когда террорист не был убит на месте. Запрет выдачи тел и отсутствие какого-либо контроля либо объективного освидетельствования ставят достаточно серьезные вопросы по ст. 3 Конвенции, которые ЕСПЧ пока обходит своим вниманием», – убежден Сергей Охотин.

Как отметил адвокат АП г. Москвы Валерий Шухардин, к любому ограничению права человека необходим индивидуальный подход, и поэтому наличие лишь законных целей и закрепленное в законе соответствующее право органа власти явно недостаточны, чтобы исключить произвол в действиях должностных лиц органов государственной власти, и требуется, чтобы имелись еще и достаточные основания вторгаться в конвенционное право человека. «Действительно, в России отсутствуют эффективные средства обжалования этих действий, поскольку такая безапелляционная правовая позиция закреплена законодателем непосредственно в федеральном законодательстве, что нашло свое отражение в постановлении Европейского Суда, признавшего нарушение ст. 13 в совокупности со ст. 8 Конвенции», – подчеркнул адвокат.

Валерий Шухардин также отметил позицию судьи Дариана Павли: «Принцип процессуальной экономии, примененный в этом деле Судом, в контексте важности для мусульман строгого соблюдения религиозных традиций, на мой взгляд, был не совсем уместен. Надеюсь, что в дальнейшем Европейский Суд уделит этому праву больше внимания».