ЕСПЧ: российское законодательство не защищает подростков, незаконно помещенных в спецучреждения

Как указал Европейский Суд, законодательные формулировки фактически лишают права по получение компенсации морального вреда в связи незаконным помещением несовершеннолетних в закрытое учебное заведение вдали от дома.

В комментарии «АГ» представитель заявителя в ЕСПЧ, юрист Расул Кадиев отметил, что после принятия постановления правозащитников и уполномоченных по делам защиты прав детей ждет трудная работа по урегулированию отечественного законодательства в части профилактики преступности среди несовершеннолетних и защиты их материальных и процессуальных прав.

25 июня Европейский Суд вынес Постановление по делу «Блюдик против России» в связи с жалобой гражданина на нарушение права на уважение частной и семейной жизни в связи с незаконным помещением его дочери в закрытое учебное заведение для несовершеннолетних.

Основания водворения в спецучреждение

В 2002 г. после развода родителей две их несовершеннолетние дочери остались проживать с отцом Александром Блюдиком, а мать вышла замуж за другого человека, который удочерил девочек. В 2007 г. младшая из дочерей, К., которой к тому времени исполнилось 15 лет, перестала посещать школу, часто убегала из дома и якобы украла у матери драгоценности. Через несколько месяцев по заявлению матери девушку поместили центр временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей.

В феврале 2008 г. Кировский районный суд г. Махачкалы удовлетворил ходатайство районной городской администрации о помещении К. в закрытое учебное заведение для несовершеннолетних на 2,5 года. Свое решение суд мотивировал тем, что К. не ходила в школу, периодически убегала из дома, вела антисоциальный и аморальный образ жизни, несмотря на безуспешные призывы к дисциплине и предшествующее содержание в ЦВСНП. Девушка была помещена в спецучреждение в г. Покрове Владимирской области, находящееся в 2500 км от Махачкалы.

В дальнейшем Александр Блюдик оформил свое отцовство над дочерьми в судебном порядке. Впоследствии по его просьбе прокурор обратился в Президиум Верховного Суда Республики Дагестан для пересмотра в порядке надзора решения первой инстанции о помещении К. в закрытое учебно-воспитательное учреждение.

В августе 2008 г. Президиум ВС РД отменил решение районного суда как незаконное и необоснованное, а также прекратил производство по делу. «В рассматриваемом случае уголовного дела в отношении К. по преступлению средней тяжести или тяжкого преступления не имеется, судья вынес решение о направлении К. в специализированное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа на основании ходатайства Кировской районной администрации г. Махачкалы. <…> Основания помещения несовершеннолетней К. в специализированное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа отсутствуют», – сообщается в постановлении Президиума ВС Республики Дагестан, имеющемся в распоряжении «АГ».

Таким образом, в сентябре того же года К. вернулась домой.

Обращение в ЕСПЧ

Менее чем за два месяца до вынесения постановления ВС РД Александр Блюдик обратился в ЕСПЧ.

В жалобе, датированной 26 июня 2008 г., он указал на незаконное помещение его дочери в закрытое учебное учреждение, что, по его мнению, является нарушением ст. 8 (право на уважение частной и семейной жизни) Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Он также подчеркнул, что в период пребывания дочери в спецучреждении их переписка подвергалась цензуре со стороны администрации.

В возражениях на жалобу Правительство РФ признало отсутствие законных оснований для помещения К. в закрытое учебное заведение, которое выявил ВС РД в порядке надзора. Тем не менее российская сторона утверждала, что ни заявитель, ни его дочь не воспользовались имеющимися в их распоряжении средствами правовой защиты для возмещения государством-ответчиком причиненного морального вреда в судебном порядке. В связи с этим, как полагало правительство, дочь заявителя утратила статус жертвы по смыслу Конвенции. Правительство также утверждало о недоказанности факта цензуры корреспонденции К.

В ответе на возражения российских властей заявитель не согласился с доводом об утрате К. статуса жертвы. Он указал на несовершенство российского законодательства, которое нечетко регламентирует порядок получения компенсации за незаконное водворение несовершеннолетнего в закрытое учебно-воспитательное заведение. Так, ст. 1070 ГК РФ (ответственность за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда) предусматривает компенсацию за незаконное осуждение или уголовное преследование, а также незаконное применение меры пресечения и незаконный административный арест. Дочь заявителя не была обвиняемой по уголовному делу, в отношении нее также не возбуждалось административное судопроизводство.

Закон об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, по мнению заявителя, также не содержит положений о компенсации морального вреда, понесенного в аналогичных случаях. Кроме того, заявитель отметил, что в постановлении ВС РД не упоминалось право его дочери на присуждение какой-либо компенсации морального вреда за незаконное помещение в спецучреждение.

ЕСПЧ указал на отсутствие в законодательстве РФ ответственности государства за незаконное помещение подростков в спецучреждения

Изучив материалы дела, ЕСПЧ отметил, что государство-ответчик верно признало факт нарушения им ст. 5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность) в связи с помещением К. в спецучреждение. При этом Суд указал на факт отсутствия состава преступления в действиях судьи первой инстанции, вынесшего спорное решение вследствие неверной оценки фактов, которые заявитель мог доказать в соответствии с требуемым стандартом доказывания.

Европейский Суд также выявил отсутствие в российском законодательстве какой-либо специальной ответственности государства за незаконное помещение несовершеннолетних в закрытые учебные заведения. Он пояснил, что в подобных случаях должны применяться положения ГК РФ. С учетом изложенного ЕСПЧ пришел к выводу, что формулировки российского законодательства фактически лишили заявителя права на получение компенсации морального вреда в связи с нарушением прав его дочери.

Анализируя жалобу на нарушение ст. 8 Конвенции, Суд указал на ее двоякий характер. Так, заявитель жаловался не только на водворение дочери в спецучреждение, что представляло вмешательство в их право на уважение семейной жизни, но и на цензуру ее переписки в нарушение указанной статьи. В связи с этим, отмечается в постановлении, помещение К. в закрытое учебное заведение было равнозначно вмешательству в охраняемое ст. 8 Конвенции право, и поэтому Суд отказался рассматривать вопрос относительно цензуры учебным заведением переписки. При этом ЕСПЧ особо подчеркнул территориальную удаленность закрытого учебного заведения от места постоянного проживания девушки.

С учетом изложенного Европейский Суд выявил нарушение п. 5 ст. 5 и ст. 8 Конвенции. Поскольку заявитель не требовал выплаты ему справедливой компенсации, Суд не стал присуждать ему какую-либо денежную сумму.

Особое мнение судьи

Постановление также содержит особое мнение судьи от России Дмитрия Дедова, в котором он опроверг тот факт, что законодательство РФ не позволяет заявителю получить соответствующую компенсацию.

Со ссылкой на Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 2009 г. № 9-П Дмитрий Дедов отметил, что ст. 1100 ГК применима и к случаям, связанным с лишением свободы, поэтому помещение несовершеннолетнего в закрытое учебное заведение не исключается из сферы ее действия. В связи с этим он указал на преждевременный характер утверждений о том, что компенсация может быть получена только в том случае, если истец может доказать «вину» властей.

Представитель заявителя прокомментировал решение ЕСПЧ

В Европейском Суде интересы заявителя представлял юрист, эксперт Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Расул Кадиев.

В комментарии «АГ» он сообщил, что решение ЕСПЧ выявляет ключевые пробелы в российской системе защиты прав несовершеннолетних. «Европейский Суд указывает, что незаконное помещение несовершеннолетних в закрытое учреждение по российскому законодательству не попадает в перечень пунктов оснований для компенсации государством. Для того чтобы требовать компенсацию, заявитель должен был предъявить окончательное уголовное обвинение судье, вынесшему оспариваемое решение, что он не смог бы сделать», – отметил юрист.

«В особом мнении Дмитрий Дедов указал, что Суд не должен был ограниченно толковать положение ГК РФ, связывая возможность компенсации за незаконное ограничение свободы несовершеннолетней только с осуждением судьи, вынесшего незаконное решение. Правда, судья от России не стал спорить с тем, что в РФ отсутствуют четкие правила получения компенсации за незаконное водворение несовершеннолетних в спецучреждения закрытого типа», – добавил Расул Кадиев.

Он также обратил внимание на важный вывод ЕСПЧ относительно территориальной удаленности спецучреждения и отметил незначительные улучшения национального законодательства, предпринятые Россией перед финальной стадией рассмотрения дела.

«Пленум Верховного Суда РФ постановлениями № 51 и 53 от 25 декабря 2018 г. внес в Госдуму проекты поправок в УПК, КАС и Закон об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних. Таким образом, ВС наконец-то определился с порядком рассмотрения таких дел, процессуальным статусом и правами несовершеннолетнего, назвав его ответчиком. При этом в пояснительной записке отмечается, что отдельные нормы вышеуказанного закона не регламентируют все стадии рассмотрения судами дел, связанных с пребыванием несовершеннолетних в таких учреждениях, не определяют порядок судопроизводства по данным делам и основные принципы его осуществления. Проекты пока не стали законами, возможно, потому, что Россия ждала позиции ЕСПЧ по этому делу», – предположил юрист.

По мнению Расула Кадиева, после принятия постановления ЕСПЧ правозащитников и прежде всего уполномоченных по делам защиты прав детей ждет трудная работа по урегулированию отечественного законодательства в части профилактики преступности среди несовершеннолетних и защиты их материальных и процессуальных прав: «Им предстоит сложная работа по выводу несовершеннолетних из тени правосудия».

По словам юриста, данный судебный акт также важен для взрослых, «которых под видом несовершеннолетних задерживали вне рамок УПК и якобы доставляли в спецприемники, что позволяло “подготавливать” лицо для дачи свидетельских показаний против себя или близких».