ЕСПЧ высказался о критериях блокировки сайтов

Дела «Владимир Харитонов против России» (жалоба № 10795/14), «ООО «Флавус и другие против России» (жалобы № 12468/15, 23489/15 и 19074/16), «Булгаков против России» (№ 20159/15)  и дело «Энгельс против России» (№ 61919/16) касались блокировки веб-сайтов в России. В решениях ЕСПЧ по делам Суд единогласно постановил, что имело место нарушение статьи 10 (право на свободу выражения мнения) Европейской конвенции о правах человека и нарушение статьи 13 (право на эффективное средство правовой защиты) в сочетании со статьей 10 Европейской конвенции.

Случаи касались различных типов мер блокировки, включая сопутствующую блокировку («collateral blocking», когда заблокированный IP-адрес был предоставлен нескольким сайтам, включая целевой); «чрезмерную» блокировку («excessive blocking», когда весь веб-сайт был заблокирован из-за одной страницы или файла) и «массовую» блокировку («wholesale blocking», когда три сетевых СМИ были заблокированы Генеральным прокурором за освещение определенных новостей).

ЕСПЧ подчеркнул важность Интернета как важнейшего инструмента реализации права на свободу выражения мнений. Среди прочего, он установил, что положения российского Закона об информации, используемые для блокирования веб-сайтов, имели чрезмерные и произвольные последствия и не обеспечивали надлежащих гарантий против злоупотреблений.

«Владимир Харитонов против России»

В конце 2012 года заявитель обнаружил, что IP-адрес его веб-сайта Electronic Publishing News (www.digital-books.ru) был заблокирован Роскомнадзором. Эта мера была принята после решения Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, которая хотела заблокировать доступ к другому веб-сайту, rastaman.tales.ru — собранию народных историй на тему каннабиса, которые имели ту же хостинговую компанию и IP-адрес, что и сайт заявителя. Заявитель подал жалобу в суд, утверждая, что блокировка IP-адреса также блокировала доступ к его веб-сайту, на котором не было никакой незаконной информации. Суды поддержали действия Роскомнадзора как законные без оценки их воздействия на веб-сайт заявителя.

«ООО «Флавус» и другие против России»

Заявители владеют оппозиционными СМИ: первый заявитель, ООО «Флавус», владеет grani.ru; второй заявитель, Гарри Каспаров, является основателем независимой веб-площадки www.kasparov.ru; и третий заявитель, ООО «Медиафокус», владеет ежедневной газетой («Ежедневный журнал») на ej.ru, которая публикует исследования и аналитические материалы, критикующие правительство России.

В марте 2014 года Роскомнадзор заблокировал доступ к веб-сайтам заявителей по запросу Генерального прокурора, действующего в соответствии со статьей 15.3 Закона об информации, в отношении контента, который якобы способствовал актам массовых беспорядков или экстремистской речи. Судебного решения для этого не требовалось.

Заявители безуспешно обращались с просьбой о судебном пересмотре мер по блокировке, жалуясь на массовую блокировку доступа к их веб-сайтам и на отсутствие уведомления о конкретных оскорбительных материалах, которые они могли  бы удалить, чтобы восстановить доступ.

«Булгаков против России»

В ноябре 2013 года заявитель узнал, что местный провайдер интернет-услуг заблокировал доступ к его веб-сайту Worldview of Russian Civilization (www.razumei.ru) на основании решения суда от апреля 2012 года, о котором он не знал. Это решение, принятое в соответствии с Законом об информации, касалось электронной книги, размещенной в разделе файлов на веб-сайте, которая ранее была отнесен к категории экстремистских публикаций. Суд постановил, что блокировка будет реализована путем блокирования доступа к IP-адресу веб-сайта заявителя на уровне провайдера.

Заявитель удалил электронную книгу, как только узнал о решении суда. Тем не менее, суды отказались отменить меру блокирования на том основании, что первоначально суд постановил заблокировать доступ ко всему веб-сайту по его IP-адресу, а не только к оскорбительным материалам.

«Энгельс против России»

В апреле 2015 года суд обязал местного интернет-провайдера заблокировать доступ к веб-сайту заявителя по вопросам свободы слова и конфиденциальности РосКомСвобода (rublacklist.net), на основании жалобы прокурора. Прокурор утверждал, что информацию об обходе фильтров, которая была доступна на веб-сайте заявителя, следует запретить распространять в России, поскольку она позволяет пользователям получать доступ к экстремистским материалам на другом, не имеющем отношения веб-сайте. Заявитель не был уведомлен о разбирательстве. После постановления суда Роскомнадзор попросил заявителя удалить контент, в противном случае сайт будет заблокирован. Он выполнил просьбу. Суды отклонили жалобу заявителя без объяснения его основного аргумента о том, что предоставление информации об инструментах и программном обеспечении для защиты конфиденциальности просмотра не противоречит какому-либо российскому законодательству.

Рассмотрев вышеуказанные дела, ЕСПЧ единогласно установил нарушение статьи 10 Европейской конвенции во всех четырех случаях. Подчеркнув в целом важность Интернета для выражения права на свободу выражения мнений и информации, он установил, что меры, блокирующие доступ к веб-сайтам, сводились к вмешательству в право заявителей на распространение информации и право общественности на ее получение. Конвенция требовала, чтобы такое вмешательство соответствовало условиям, в том числе «предписанным законом».

Этот закон должен был, помимо прочего, быть ясным и предсказуемым; устанавливать ограничения на усмотрение, разрешенное властям; и обеспечить защиту от произвольного вмешательства. Однако именно недостатки законодательства в значительной степени привели к тому, что была нарушена статья 10 Конвенции.

Веб-сайт г-на Харитонова был заблокирован в соответствии с разделом 15.1 Закона об информации, в котором перечислены виды незаконного веб-контента. Однако на веб-сайте заявителя не было никаких незаконных материалов, но он был заблокирован только потому, что у него был тот же IP-адрес, что и у другого веб-сайта. Таким образом, вмешательство в дело г-на Харитонова не было обосновано каким-либо законом. Суд также отметил, что сторонние участники дела указали, что миллионы веб-сайтов в России по-прежнему заблокированы только по той причине, что они предоставили IP-адрес другим веб-сайтам с незаконным контентом.

Веб-сайты в деле «ООО «Флавус» и другие» были заблокированы в соответствии с разделом 15.3 Закона об информации, который позволял Генеральному прокурору запрашивать блокировку различных типов контента, включая призывы к массовым беспорядкам или участие в несанкционированных публичных мероприятиях. Поскольку в уведомлениях Роскомнадзора к службе веб-хостинга упоминались целые сайты, а не отдельные веб-страницы, процессуальные требования закона не были соблюдены. Не указав URL-адрес, власти препятствовали заявителям либо удалять контент, либо оспаривать требование Генерального прокурора, ссылаясь на конкретные веб-страницы.

Кроме того, вывод Генерального прокурора о том, что рассматриваемый материал представлял собой призывы к участию в несанкционированных публичных мероприятиях, является интерпретацией его содержания, которая фактически не имела оснований и была произвольной и явно необоснованной. В деле против www.kasparov.ru также не было никаких правовых оснований для вдемонстрации изображения брошюры, которая якобы подстрекала людей в Крыму совершать «незаконные действия»: Генеральный прокурор не имел законных полномочий в отношении того, что является и что не является незаконным за пределами российской юрисдикции, а именно в Крыму.

В любом случае, понятие «незаконные действия» выходит за рамки категорий контента, подлежащих блокировке в соответствии с разделом 15.3.

ЕСПЧ также рассмотрел вопрос о том, была ли блокировка доступа к целым веб-сайтам в деле этих трех заявителей «необходимой в демократическом обществе». Он подчеркнул, что такой всеобъемлющий блок является крайней мерой, которую сравнивают с запретом издания газеты или телевизионного вещания, и требует отдельного обоснования. Любая неизбирательная блокировка, которая вмешивалась в законный контент или веб-сайты как побочный эффект меры, направленной только на незаконный контент, представляла собой произвольное вмешательство в права владельцев таких веб-сайтов.

Тем не менее, правительство не предоставило никаких обоснований для постановления о запрете на массовую блокировку и не уточнило какую-либо законную цель или насущную социальную необходимость. Кроме того, утверждение заявителей о том, что истинная цель заключалась в том, чтобы ограничить доступ к оппозиционным СМИ, вызвало серьезную обеспокоенность. Меры по блокировке веб-сайтов заявителей не имели какого-либо обоснования, и Суд установил, что они не преследовали никаких законных целей.

В деле Булгакова Закон об информации позволил властям блокировать определенный контент, в том числе электронную книгу на его веб-сайте. Однако заявителем не оспаривалось, что электронная книга была экстремистским материалом, и он быстро удалил ее. Однако постановление национального суда привело к тому, что был заблокирован веб-сайт в целом, а не только незаконный контент. Кроме того, блокировка была сохранена даже после того, как заявитель удалил оскорбительное содержание, что также было незаконным. Суд пришел к выводу, что вмешательство, вызванное применением процедуры в соответствии с пунктом 6 статьи 10 Закона об информации, имело чрезмерные и произвольные последствия.

Наконец, вмешательство в деле Энгельса, активиста из Германии, было основано на разделе Закона об информации, которая позволяла блокировать веб-сайты на основании «судебного решения, которое указывало определенный контент в Интернете как составляющую информации, распространение которой в России должно быть запрещено». ЕСПЧ установил, что до сих пор в этом положении закона не были перечислены категории контента, которые могут быть заблокированы, оно было чрезмерно расплывчатым и чрезмерно широким и не удовлетворяло требованию Конвенции о предсказуемости. В частности, владельцы веб-сайтов, не могли регулировать своё поведение, поскольку не могли знать, какой контент может быть запрещен и привести к блокировке веб-сайта. Дело Энгельса показало, как это положение закона может привести к произвольным последствиям: веб-сайт был заблокирован, не смотря на то, что российский суд не установил, что инструменты для обхода фильтров и другое программное обеспечение как таковое или предоставление информации о них были незаконными. Национальный суд также не обнаружил экстремистских высказываний или другого запрещенного контента на веб-странице заявителя, но сослался на возможность использования технологии для доступа к экстремистскому контенту в другом месте.

ЕСПЧ установил, что сокрытие информации о технологии доступа к информации в Интернете, которая может случайно способствовать доступу к экстремистским материалам, ничем не отличается от попытки ограничить доступ к принтерам и копировальным машинам, поскольку они могут использоваться для воспроизведения таких материалов.

В отсутствие узко определенной и конкретной правовой основы, ЕСПЧ установил, что такая широкая мера была произвольной.

ЕСПЧ установил нарушение статьи 10 в делах заявителей также на основании отсутствия гарантий от произвольного вмешательства. Во всех случаях предварительное уведомление о мерах блокировки не было предоставлено, и Закон об информации не требовал какой-либо формы участия владельцев веб-сайтов в разбирательстве о блокировке; в деле Харитоновп и ООО «Флавус» меры по блокировке не были санкционированы судом или другим независимым судебным органом, обеспечивающим слушания, на котором могли быть заслушаны заинтересованные стороны.

Мере блокирования также не хватало прозрачности. Хотя было возможно проконсультироваться на веб-сайте регулирующего органа, чтобы проверить наличие решений о блокировке и заблокированных веб-сайтов, не было предоставлено доступа к причинам принятия такой меры или информации о том, как подать апелляцию. При рассмотрении вопроса о блокирующей мере суды рассмотрели только то, соблюдает ли регулирующий орган закон. Тем не менее, они не провели соответствующую Конвенции оценку эффективности меры. Закон не требовал от властей проводить оценку воздействия мер блокирования до их применения или обосновывать срочность их немедленного применения, не давая заинтересованным сторонам возможности удалить незаконный контент или подать заявление на судебное рассмотрение.

ЕСПЧ не нашел никаких признаков того, что судьи, рассматривающие жалобы заявителей, пытались взвесить различные интересы, поставленные на карту, в частности, путем оценки необходимости блокировать доступ ко всем веб-сайтам.

В соответствии с положениями Конвенции следует учитывать, среди прочего, тот факт, что такая блокирующая мера, делающая недоступными большие объемы информации, существенно ограничивала права пользователей Интернета и имела значительный побочный эффект.

Суд, в частности, отметил, что ни в одном из четырех случаев суды не применяли Постановление Верховного суда № 21 от 27 июня 2013 года, в соответствии с которым они должны учитывать критерии, установленные в Конвенции. Суд также отметил в деле Булгакова и Энгельса, что привлечение местного интернет-провайдера в качестве  ответчика было недостаточным для придания таким разбирательствам состязательного характера.

ЕСПЧ установил, что ни один из судов по делам заявителей не проводил проверку сути жалоб на нарушения их прав. У Харитонова они не исследовали законность или соразмерность последствий постановления о блокировке на весь веб-сайте заявителя, в то время как в деле ООО «Флавус и другие» они не обратили внимания на несоблюдение властями требований закона об идентификации веб-страниц или не оценили необходимость и соразмерность блокирующих мер или их чрезмерный объем. Апелляционный суд в деле Булгакова не рассмотрел юридическое различие между веб-страницей и веб-сайтом и не изучил необходимость и соразмерность меры блокирования, а также чрезмерные последствия выбранного способа ее применения. В деле Энгельса российский суд не рассматривал специфическую природу информации о конкретных технологиях и не рассматривал необходимость и пропорциональность меры блокирования. Ни одно из средств правовой защиты, доступных заявителям, не было эффективным в данных обстоятельствах, и в каждом случае имело место нарушение статьи 13 в сочетании со статьей 10.

ЕСПЧ постановил, что Россия должна выплатить заявителям по четырем делам по 10 000 евро каждому в качестве компенсации морального вреда. И компенсацию в отношении судебных издержек.