Через 16 лет после обращения ЕСПЧ взыскал компенсацию в пользу матери покончившего с собой солдата

Российские власти согласились с тем, что молодой человек совершил самоубийство из-за применения к нему насилия сослуживцем.

Представители заявительницы и другие юристы единодушно посчитали срок рассмотрения Судом дела слишком долгим. По словам одного из представителей, позднее вынесение постановления затрудняет возможность возобновления расследования. По мнению второго, в постановлении крайне важно указание ЕСПЧ на то, что затягивание процесса рассмотрения уголовного дела с целью дальнейшего применения в отношении подсудимого акта об амнистии является нарушением Конвенции. Один из экспертов «АГ» напомнил о том, что к критериям эффективного расследования смерти военнослужащего ЕСПЧ относит, в том числе, тщательность, безотлагательность и независимость. По словам второго, вывод Суда об обязанности государства обеспечить прохождение военной службы в условиях уважения человеческого достоинства подкрепляется тем, что военнослужащие являются лицами, за действия которых государство напрямую несет ответственность.

14 января Европейский Суд по правам человека, спустя почти 16 лет после поступления жалобы, вынес Постановление по делу Любови Стяжковой, сын которой покончил с собой из-за избиения сослуживцами.

Смерть на дежурстве

В декабре 2001 г. Антон Стяжков был призван на военную службу, с июля 2002 г. молодой человек служил в воинской части, расположенной в селе Борзой Чеченской Республики.

8 августа 2002 г. он был обнаружен мертвым в окопе на территории воинской части с оружием в руках и со следами двух огнестрельных ранений головы. О случившемся было сообщено в военную прокуратуру, позднее свидетели рассказали, что солдат застрелился сам. При этом, помимо следов от двух выстрелов на правом виске, в ходе осмотра на теле молодого человека были выявлены многочисленные ушибы, в том числе на лице и на животе. Как указано в протоколе, повреждения появились в разное время в течение последних пяти дней жизни. В тот же день военный прокурор возбудил уголовное дело, посчитав, что до самоубийства Антона Стяжкова довел кто-то из его сослуживцев.

В ходе расследования уголовного дела командир взвода, в котором проходил службу Стяжков, сообщил, что в ночь на 8 августа узнал от К. и С., что Антон и еще один военнослужащий Д. уснули в окопе во время дежурства. Командир взвода, по его словам, разбудил молодых людей и объяснил им, что своими действиями они подвергают опасности свою жизнь и жизнь сослуживцев, после чего отправился проверять остальных дежурных.

Гражданин Д., находившийся в тот день на дежурстве вместе с Антоном Стяжковым, рассказал, что тот был его товарищем. По словам Д., Антон был жизнерадостным человеком, никогда не жаловался на какие-то проблемы, не говорил о суицидальных намерениях. Д. подтвердил, что он и Стяжков в ночь на 8 августа уснули на дежурстве с оружием в руках. Их разбудили солдаты К. и С. При этом сержант К. вел себя крайне грубо, забрал у Стяжкова автомат, заставил их обоих отжиматься и ползти по земле, после чего несколько раз сильно ударил Стяжкова в грудь прикладом. Второй солдат С. также несколько раз бил Антона в грудь. По словам Д., через некоторое время к ним пришел командир взвода, пообещал наказать их, если они снова уснут, и вернул оружие Стяжкову. Около 6 часов утра Антон отлучился, а через пять минут Д. услышал выстрел.

К. сообщил, что в ночь самоубийства он вместе с С. трижды поймали Стяжкова и Д. спящими на дежурстве. Солдат признался, что несколько раз ударил Антона Стяжкова в грудь, заставил его и Д. отжаться и проползти по земле. Дополнительно К. отметил, что видел, как С. избил Стяжкова. На следующий день С. сознался в том, что бил Антона Стяжкова, поскольку тот отказался признать, что уснул на дежурстве.

11 августа 2002 г. следователь отказал в возбуждении уголовного дела в отношении К. и С., не усмотрев оснований для этого. Позднее был проведен ряд экспертиз.

Вскрытие показало, что смертельный выстрел действительно мог произвести сам погибший. По результатам посмертной психиатрической экспертизы стало известно, что Антон Стяжков не страдал психическими расстройствами, предрасполагающими к совершению самоубийства, и перед смертью мог контролировать свои действия. Однако, как указано в заключении, незадолго до самоубийства молодой человек испытал сильный стресс из-за избиения его сослуживцем С. Это состояние, по мнению эксперта, могло повлиять на поведение Стяжкова и вынудить его покончить с жизнью.

Сослуживцу Антона Стяжкова удалось избежать ответственности

В октябре 2002 г. С. все-таки был обвинен в доведении Антона Стяжкова до самоубийства и нарушении уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности (ст. 110 и 335 УК соответственно). Потерпевшей по делу признали мать Антона Любовь Стяжкову.

Однако Постановлением от 6 июня 2003 г. Государственная Дума объявила амнистию в связи с принятием Конституции Чеченской Республики. Указанный акт, в частности, обязал прекратить не рассмотренные судами уголовные дела в отношении военнослужащих, совершивших общественно опасные деяния в ходе вооруженного конфликта или проведения контртеррористических операций в пределах границ бывшей Чечено-Ингушской АССР. На этом основании 12 августа 2003 г. дело в отношении С. было прекращено.

Позиция заявительницы

В апреле 2004 г. Любовь Стяжкова обратилась в Европейский Суд. Интересы заявительницы представляли юристы Правозащитного центра «Мемориал».

В своей жалобе заявительница указала на нарушение ст. 2 и 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, первая из которых гарантирует право каждого на жизнь, а вторая – запрещает пытки, а также бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Любовь Стяжкова также указала на отсутствие эффективного расследования гибели ее сына в нарушение требований ст. 13 Конвенции.

Женщина пояснила, что действия К. и С. являются действиями государства, поскольку оба военнослужащих на момент совершения ими противоправных действий в отношении Антона Стяжкова находились на дежурстве. При этом К., будучи старшим по званию, реализовывал официальные полномочия в отношении ее сына. В свою очередь С., хотя и был в том же воинском звании, что и Антон Стяжков, действовал как его начальник, поскольку проверял посты вместе с сержантом К.

В жалобе Любови Стяжковой был обозначен ряд недостатков расследования событий, приведших к смерти ее сына. В частности, по мнению заявительницы, следствие рассматривало самоубийство как единственную версию, что недопустимо. Заявитель подчеркнула, что обвинение было предъявлено только С., сержант К., который также был причастен к жестокому обращению с ее сыном, не был привлечен в качестве обвиняемого. Более того, следователь принял решение отказать в возбуждении уголовного дела в отношении К. через два дня после смерти Антона Стяжкова и до получения результатов судебно-медицинской экспертизы.

Далее заявительница указала, что национальные суды также не стали разбираться в обстоятельствах дела, прекратив дело со ссылкой на акт об амнистии, который позволил С. избежать наказания. При этом в ходе судебного следствия заявителя четыре раза вызывали для участия в заседаниях, которые так и не состоялись, потому что ни обвиняемый, ни прокурор не явились. По мнению Любови Стяжковой, нарушения, допущенные следственными и судебными органами, не позволяют сделать вывод о том, что ее сын действительно совершил самоубийство.

Государство признало часть нарушений

Правительство России сочло, что в данном деле имеется нарушение ст. 3 Конвенции. Оно согласилось с тем, что С. применил в отношении Антона Стяжкова физическое насилие, которое вынудило последнего покончить с жизнью. Более того, государство признало, что действия С. являются нарушением уставных правил взаимоотношений между военнослужащими равного ранга, ответственность за которое предусмотрена ст. 335 УК, и представляют собой жестокое обращение по смыслу ст. 3 Конвенции.

В то же время государство полагало, что между преступными действиями С. и смертью сына заявителя нет прямой причинно-следственной связи, поэтому отсутствует нарушение ст. 2 Конвенции.

Обосновывая эффективность проведенного расследования, правительство указало, что уголовное дело было возбуждено в день смерти Антона Стяжкова. Менее чем за 24 часа следствие установило и лицо, причастное к совершению преступления, – С. По словам представителя РФ, рассматривались и другие версии, в том числе предполагали и возможность убийства военнослужащего. Уголовное дело в кратчайшие сроки было направлено в суд для рассмотрения по существу, подчеркнуло правительство. При этом, по его мнению, освобождение подсудимого от уголовной ответственности на основании акта об амнистии не делает расследование неэффективным.

Европейский Суд констатировал неэффективность расследования смерти военнослужащего

ЕСПЧ пришел к выводу об отсутствии данных, которые позволили бы говорить том, что Антон Стяжков подвергался дедовщине перед самоубийством. Соответственно, пояснил Суд, данный случай необходимо отличать от ситуаций, когда военнослужащий совершает самоубийство в результате ряда событий, имевших место в течение такого периода времени, который мог бы дать властям возможность осознать, что существует реальный и непосредственный риск самоубийства.

Как указано в постановлении, между моментом применения насилия к солдату со стороны сослуживцев и его самоубийством прошло слишком мало времени, руководство военной части объективно не могло предвидеть существование реальной и непосредственной угрозы самоубийства Антона Стяжкова. Непредсказуемость человеческого поведения не должна игнорироваться, а позитивное обязательство государства должно толковаться таким образом, чтобы не налагать на органы власти непосильного или несоразмерного бремени, подчеркнул ЕСПЧ.

На этом основании Суд сделал вывод об отсутствии нарушения материально-правовой составляющей ст. 2 Конвенции.

В то же время, оценив сроки расследования уголовного дела против С., Суд признал их достаточно оперативными. В то же время, как указано в постановлении, дело было возбуждено по факту доведения до самоубийства, все имеющиеся материалы свидетельствуют о том, что иные версии не рассматривались. ЕСПЧ согласился и с рядом других недостатков расследования, отмеченных заявителем. В частности, посчитал нарушением отсутствие экспертизы оружия, из которого был произведен выстрел, а также исследования возможных следов пороха на руках Антона Стяжкова и иных лиц.

Суд заметил и то, что изначально власти отказали в возбуждении дела против К. и С. И хотя потом С. все-таки был привлечен в качестве обвиняемого, роль К. в доведении Стяжкова до самоубийства не изучалась.

Кроме того, российское правительство не смогло пояснить, почему обвиняемый, не будучи объявленным в розыск, неоднократно не являлся в суд для рассмотрения уголовного дела. Это, по мнению ЕСПЧ, наводит на мысль, что госорганы сознательно затягивали судебный процесс, дожидаясь акта об амнистии. Вне зависимости от мотивации стороны обвинения, нет сомнений в том, что российские власти не проявили должной осмотрительности при рассмотрении уголовного дела С. Такое поведение должностных лиц не только негативно повлияло на расследование обстоятельств смерти Стяжкова, но и могло оказать пагубное влияние на доверие общественности к соблюдению госорганами требований закона, недопущению любых проявлений сговора, а также создать впечатление о терпимости к незаконным действиям, указано в постановлении.

Помимо этого Европейский Суд напомнил о своей позиции, согласно которой амнистия и помилование недопустимы в тех случаях, когда речь идет о преступлениях, связанных с жестоким обращением или с угрозой жизни.

Руководствуясь обозначенным, ЕСПЧ пришел к выводу, что национальные власти не провели адекватного и эффективного расследования обстоятельств смерти сына заявителя, и констатировал нарушение процессуального аспекта ст. 2 Конвенции. С учетом этого Суд не стал разрешать вопрос о том, имело ли место также нарушение процессуального аспекта ст. 3 и нарушение ст. 13 Конвенции.

Оценивая соответствие обстоятельств дела материально-правовой составляющей ст. 3 Конвенции, Суд указал на обязанность государства обеспечить прохождение военной службы в условиях, совместимых с уважением человеческого достоинства. При этом военная подготовка не может подвергать солдата страданиям, превышающим неизбежный уровень трудностей, присущих воинской дисциплине. Пытки, унижающее достоинство обращение или наказание абсолютно запрещены независимо от поведения жертвы, подчеркнул ЕСПЧ. В то же время Антон Стяжков был наказан за то, что заснул во время несения караульной службы, многочисленными ударами кулаками и винтовкой. Как указано в постановлении, это причинило военнослужащему сильную боль, унизило его и, очевидно, превысило уровень неизбежных тягот военной службы.

На этом основании Европейский Суд постановил, что сын заявительницы подвергся жестокому обращению в нарушение материально-правового аспекта ст. 3 Конвенции.

Любовь Стяжкова просила взыскать в качестве компенсации морального вреда 40 тыс. евро. Правительство говорило о том, что эти требования должны быть отклонены, поскольку права заявительницы не были нарушены. ЕСПЧ удовлетворил требования женщины частично, взыскав в ее пользу 33,8 тыс. евро.

Комментарии представителей заявительницы

Глава международной практики правозащитной группы Агора Кирилл Коротеев, готовивший в 2004 г. жалобу Любови Стяжковой, сообщил «АГ», что позиция ЕСПЧ верна по существу, однако проблема в том, что рассмотрение дела заняло почти 16 лет.

По его мнению, крайне важно указание Суда на то, что затягивание процесса рассмотрения уголовного дела с целью дальнейшего применения в отношении подсудимого акта об амнистии является нарушением Конвенции. Также Кирилл Коротеев подчеркнул значимость отмеченной ЕСПЧ недопустимости применения в данном случае акта об амнистии.

Причины длительного рассмотрения дела Европейским Судом, по мнению юриста, могут быть связаны с тем, что тот непоследовательно применяет собственную политику очередности рассмотрения жалоб, которая относит дела о нарушении права на жизнь к наиболее приоритетным. Второй возможной причиной проволочки Кирилл Коротеев посчитал «обычное человеческое равнодушие».

Как сообщила «АГ» юрист Правозащитного центра «Мемориал» Татьяна Черникова, в деле «Стяжкова против России» примечателен тот факт, что и российский военный суд, и государство в своем меморандуме в ЕСПЧ признали: Антону Стяжкову были нанесены многочисленные побои сослуживцами, в результате которых он покончил с собой. «Этим дело отличается от похожих на него жалоб, в которых власти оспаривали факты насилия в армии и заявляли, что призывники совершили самоубийства из-за проблем в личной жизни», – сказала Татьяна Черникова.

Она отметила, что на фоне такого признания еще больше поражает тот факт, что никто не был привлечен к ответственности за это преступление: «Очень хотелось бы, чтобы данное постановление ЕСПЧ привело бы к изменению практики проведения расследований в России в ситуациях, когда тяжкие преступления совершают представители силовых структур».

В то же время она отметила и ряд спорных моментов подхода ЕСПЧ, примененного в данном деле. «Дело рассматривалось в ЕСПЧ слишком долго, в результате чего проводить сейчас новое расследование будет крайне сложно. Также вызывает вопросы непризнание ЕСПЧ субстантивного нарушения ст. 2 Конвенции. На мой взгляд, в деле было много аргументов в пользу версии об убийстве Антона Стяжкова. Но даже если придерживаться версии о самоубийстве, то трагедия произошла из-за действий военнослужащих, т.е. агентов государства», – пояснила эксперт. Он заметила, что Суд пришел к выводу, что у руководства военной части не было времени, чтобы увидеть угрозу и предотвратить трагедию, однако Татьяна Черникова полагает, что в этом случае государство должно было понести ответственность за действия военных.

Эксперты «АГ» подтвердили соответствие постановления устоявшейся практике ЕСПЧ

Адвокат АП г. Санкт-Петербурга Александр Передрук, сотрудничающий с правозащитной организацией «Солдатские матери Санкт-Петербурга», отметил, что ЕСПЧ уже достаточно давно сформулировал минимальные требования, предъявляемые к любому государству в случае причинения вреда здоровью и в случае гибели военнослужащего. Особенно эти требования важны, когда государство принимает решение о формировании Вооруженных сил не профессиональными солдатами, а призывниками, пояснил адвокат.

«Расследование факта гибели должно соответствовать обстоятельствам происшествия, быть тщательным, безотлагательным и независимым. Кроме того, ЕСПЧ указывает на важность обеспечения доступа пострадавших к материалам дела. Любой недостаток расследования, подрывающий возможность установления причины гибели, может в итоге привести к нарушению указанного выше стандарта расследования, в таком случае Суд вынесет решение в пользу заявителя», – рассказал Александр Передрук.

По его словам, Постановление по делу «Стяжкова против России» полностью соответствует устоявшей практике ЕСПЧ. «Примечательно, что Суд частично согласился с позицией Российской Федерации. Относительно итогов расследования Суд указал: “Нет достаточных оснований для того, чтобы прийти к выводу, отличному от выводов национальных властей”, т.е. не стал принимать во внимание версию о возможном убийстве», – отметил адвокат.

В то же время он с сожалением отметил, что ЕСПЧ разрешил дело спустя 16 лет после поступления жалобы. По мнению Александра Передрука, более оперативная работа могла бы поспособствовать изменению ситуации в российской армии. Кроме того, затянувшееся рассмотрение привело к тому, что виновные не понесут наказания, заявитель получит лишь компенсацию.

Адвокат МКА «Железников и партнеры» Марина Айрапетян отметила, что устоявшийся вывод Суда об обязанности государства обеспечить прохождение военной службы в условиях уважения человеческого достоинства подкрепляется тем, что военнослужащие являются так называемыми «state agent», т.е. лицами, за действия которых государство напрямую несет ответственность. То, что Европейский Суд не усмотрел в данном деле нарушения ст. 2 Конвенции, адвокат посчитала вынужденным, пояснив, что ЕСПЧ не может подменять национальный суд первой инстанции и устанавливать за него обстоятельства происшествия.

«Безусловно, правовой эффект от постановления по данному делу значительно ослабевает в связи со столь длительным сроком рассмотрения жалобы, ведь мать погибшего обратилась в ЕСПЧ еще в 2004 г. Отсутствие оперативности в деятельности ЕСПЧ фактически свело на нет возможность возобновления производства по делу и привлечения виновных к ответственности», – отметила Марина Айрапетян.