Первый пошел. Мегабанк как триггер нового банкопада

Банк, имевший активы украинских стратегических предприятий, лопнул уже на четвертом месяце войны. Мегабанк оказался в эпицентре боевых действий в Харьковской области.

Битва за Харьков обошлась не только в сотни погибших харьковчан и украинских военнослужащих и тысячи разрушенных жилых домов. Рухнул харьковский Мегабанк, который обслуживал стратегические предприятия и практически весь промышленный Восток. При этом совсем недавно, во время визита в Лондон, глава НБУ Кирилл Шевченко приводил банк в пример как образец эффективного сотрудничества Украины с ЕБРР.

Эксперты прогнозируют, что Мегабанк – лишь первая ласточка неизбежных процессов, и за ним последуют и другие, ведь в стране идет война. UBR.ua разбирался, что на самом деле случилось с банком.

Ликвидация банка

В среду. 8 июня, Фонд гарантирования вкладов физических лиц (ФГВФЛ) начал прием заявок от потенциальных инвесторов для вывода с рынка Мегабанка, который НБУ 2 июня отнес к неплатежеспособным, запустив процедуру ликвидации банка. Среди ее причин названы нарушения в части оценки кредитного риска, систематическое кредитование связанных лиц, значительный объем непрофильных активов на балансе, невыполнение плана докапитализации по результатам стресс-теста 2021 года.

На пресс-брифинге 3 июня замглавы НБУ Ярослав Матузка, отвечающий за банковский надзор, заявил, что Мегабанк был признан проблемным еще 3 февраля. А первый заместитель главы НБУ Катерина Рожкова подтвердила, что проблемы у банка были еще с 2016 года и его ликвидация оправдана. Правда, в публичных заявлениях топ-менеджеров НБУ сходится далеко не все.

Старые проблемы

На данный момент Катерина Рожкова, которая была №1 в каденцию главы НБУ Якова Смолия, фактически оттеснена даже не на второе, а в лучшем случае на 20-е место в негласной иерархии регулятора. К банковскому надзору она отношения уже не имеет и ее участие в принятии ключевых решений ограничивается только голосованием по учетной ставке.

“Первый зам – это куратор надзорного блока, самого уважаемого среди банков блока подразделений НБУ. “Кормушка”, если по-простому. Но после того, как Нацбанк возглавил Шевченко, Рожковой сократили полномочия до методологии, и только после вмешательства МВФ ей доверили операционный блок НБУ, а надзор отдали Матузке“, – прокомментировал UBR.ua источник в НБУ.

Именно руководство надзорным блоком на деле и делает Ярослава Матузку настоящим “первым заместителем”, и отношения его с Рожковой оставляют желать лучшего. Так, в декабре Матузка единоличным приказом сместил двух топ-менеджеров Проминвестбанка – предправления Андрея Рожка и главу набсовета банка Сергея Будкина. “Это инструмент давления на Рожкову. Она с Рожком и с Будкиным в хороших отношениях”, – прокомментировал UBR.ua источник в НБУ.

Поэтому ее присутствие на пресс-брифинге, выглядит, скорее, как ширма, ведь все дела по Мегабанку в последний год вел Матузка, и только он знает всю подоплеку вывода банка. Тем более, что в самом банке претензии по старым делам отметают вообще.

“У меня возникает вопрос, если мы такие плохие с 2016 года, то почему нас решили закрыть сейчас? Если были плохие, то почему не закрыли? Если мы были плохие, но с этим можно было жить, то что послужило триггером сейчас, чтобы закрыть? Что изменилось”, – прокомментировал UBR.ua Алексей Яценко, глава набсовета в 2015-2019 и предправления Мегабанка в 2019-2021 годах.

Образцовый банк ЕБРР

Еще одно противоречие – относительно недавние заявления самого главы НБУ. Так, 15 июля 2021 года, то есть всего за полгода до того, как, согласно словам Матузки, банк признали проблемным, Шевченко, находясь в Лондоне с официальным визитом, встретился там с президентом Европейского банка реконструкции и развития, по итогам которой заявил буквально следующее.

“…Также в центре внимания были переговоры Ощадбанка с ЕБРР по поводу вхождения последнего в капитал этого государственного банка… В планах Правительства к 2025 году уменьшить долю государства в банковском секторе до 25% с более чем 50% сейчас. И важную роль в этом должен играть ЕБРР, являющийся сегодня акционером ряда украинских частных банков – Райффайзен Банка Аваль (30%), МЕГАБАНКА (13,22%), УкрСиббанка (40%). Госпожа Бассо отметила, что Украина является важным партнером ЕБРР”, – сообщил Кирилл Шевченко.

Выходит, что, по мнению главы НБУ, как минимум, год назад банк был достаточно устойчив, раз его не стеснялись приводить в пример самому президенту ЕБРР как показательно-образцовый наряду с Райфайзен Банком Аваль и Укрсиббанком. По состоянию на 1 января среди акционеров Мегабанка числились ЕБРР (11,3%), Немецкий банк развития KfW (11,3%), и Международная финансовая корпорация (IFC) – 4,5%.

Письмо Матузки

Согласно объяснениям НБУ, эпопея Мегабанка длилась долго, а осенью 2021 года банк не прошел стресс-тест. Тогда же банковское учреждение привлекло инвестора из Евросоюза, но тот не смог подтвердить происхождение средств, поэтому Нацбанк не согласовал докапитализацию, что и привело к его дальнейшей катастрофе.

“Нехватка капитала по итогам стресс-тестирования, слабое финансовое состояние заемщиков и высокий кредитный риск (ожидаемых убытков по кредитам) залога, который они брали под эти кредиты, не хватало, чтобы перекрыть тот кредитный риск. Была еще другая проблема – значительная доля кредитов, которые имели признаки связанности с банком”, – считает бывший заместитель департамента финансовой стабильности НБУ Евгений Дубогрыз.

Эту информацию в целом подтверждают и источники UBR.ua в Национальном банке. Основная проблема – связанные лица, когда банк кредитует по сути “свои” предприятия, что является рисковым и ранее приводило к банкопадам.

“Банк был когда-то связан с Кушнаревым (Евгений Кушнарев – видная политическая фигура в “нулевых” из “Партии регионов”; по официальной версии, в 2007 г. погиб после полученного ранения на охоте – ред.) и проблемы у него начались еще и раньше 2016 года. Уже тогда было все это – кредиты связанным лицам и прочее. Почему банк не выводили раньше – сложный вопрос, это больше вопрос к надзору. Надзор до последнего тянул банк. А то, что его выводят сейчас, во время войны, просто совпадение”, – прокомментировал UBR.ua источник в НБУ.

По словам Дубогрыза, причиной благожелательного отношения старого руководства НБУ к банку было то, что проблемы он постепенно решал. Поэтому еще в 2017-2019 годах НБУ пошел ему навстречу и дал время на исправление ситуации, чтобы тот смог переформатировать кредитный портфель.

“В январе у банка не было “картотеки” (невыполненных платежных поручений). Плюс он еще не утратил до конца ликвидность. Тогда еще было основание ожидать, что банк может “оздоровиться”. Судя по тому, что сейчас НБУ счел его неплатежеспособным, таких надежд уже не осталось”, – считает Евгений Дубогрыз.

Правда, в Мегабанке это обвинение отвергают и призывают в свидетели самого Матузку. Так, в октябре прошлого года, за четыре (!) месяца до того, как тот объявил банк проблемным, неформальный “первый заместитель НБУ” признал в письме банку, что у того со связанными лицами все нормально.

“У нас письмо, датированное октябрем 2021 об успешном выполнении программы, и о том, что у нас норматив связанных лиц находится в нормативных значениях Нацбанка. Письмо подписано Матузкой. Якобы все это время мы кредитовали связанные компании, при этом они сами же дают нам письмо, что мы все молодцы и выполнили план, вписались в нормативы, у нас связанность не превышает 25% от капитала, как и должно быть у всех банков”, – рассказал UBR.ua Алексей Яценко.

Новогодний “подарок”

По словам руководства Мегабанка, до октября-ноября у банка ситуация была более или менее стабильная. Стресс-тест, проведенный НБУ, показал некое отклонение от нормативов, но на операционную деятельность банка это никак не влияло. Тем не менее Мегабанк начал искать инвестора, который был готов докапитализировать банк, как того хочет НБУ.

“Мы информировали Нацбанк еще с осени о том, что ведем переговоры с инвесторами, которые позволят нам увеличить капитал настолько, что это закроет все, я не говорю о существующих, а даже все потенциальные проблемы, которые Нацбанк “обнаружил” в результате проверки. Стресс-тест – это ж теоретическое на самом деле упражнение. Оно говорит о том, сколько банку нужно иметь капитала, если в стране все плохо. Но запланированное увеличение капитала позволяло даже полностью покрыть результаты стресс-теста”, – рассказал UBR.ua Алексей Яценко.

Таким инвестором оказалась компания, зарегистрированная в Европейском Союзе, – Royal Pay Europe (Рига, Латвия), чья выручка, согласно данным ЕС, составляет $81,24 млн. Стороны договорились, что компания проинвестирует в капитал банка в общей сложности €70 млн, что с лихвой погасило бы указанную Нацбанком “дыру” в €12 млн.  Причем по словам Яценко, на эту сделку дали добро также и иностранные МФО-миноритарии.

“Мы договорились еще в прошлом году, но поскольку шла проверка, инвестор сказал: я хочу дождаться окончания проверки, посмотреть, какие будут результаты. Я на первом этапе внесу ровно ту сумму, которой вам не хватает для того, чтобы снять претензии Нацбанка по проверке. А когда НБУ зарегистрирует эту часть капитала, мы пойдем в большую историю, увеличим капитал. €12 млн – это был первый транш, следующие €58 млн должны были прийти после того, как мы зарегистрируем первые 12 млн. Это логично, инвестор, конечно, не хотел рисковать сразу всей суммой, понимая, что есть какой-то конфликт между банком и Нацбанком”, – рассказал Алексей Яценко.

1 февраля была заключена сделка с инвестором, и 2 февраля Мегабанк все документы подал на рассмотрение в НБУ. Однако 3 февраля замглавы Ярослав Матузка отказал в согласовании, мотивируя это тем, что представленные документы позволяют отследить средства компании из Евросоюза только за последние полгода. Выяснилось, что под Новый год НБУ внезапно принял постановление, которым ввел новую норму – нужно доказывать происхождение средств уже за предыдущие 12 месяцев.

Если бы его не приняли, то банк получил бы разрешение и на сделку, и на получение рефинанса. Но в итоге 3 февраля банк был объявлен проблемным, что является предпоследним шагом объявить его фактическим банкротом. Неожиданное “новогоднее постановление” НБУ оказалось словно специально выписано таким образом, чтобы сорвать все многомесячные плоды Мегабанка, считают в финучреждении.

“Мы же предоставляли выписки, мы давали договора о хозяйственной деятельности нашего инвестора, по которым он получил эти деньги. Ему деньги заходили в течение последнего полугода, они же по выписке видят, когда зашли деньги, когда заключен договор, когда поступление на счет денег было. Соответственно, они видят, когда деньги поступили, а нам надо проверить в течение года с момента внесения в ваш капитал”, – говорит Алексей Яценко.

Мегабанк подал в суд на это решение НБУ, и тот 22 февраля, рассказывает Яценко, отменил его. Но через два дня началась война, все реестры закрылись. Представители юридического департамента Нацбанка присутствовали в суде, и знали об этом, однако из-за войны судебное решение не было по факту выдано сторонам на руки, что дало основания считать его не вступившим в силу, Мегабанк ­– проблемным, а значит и не выдавать банку рефинансирование, когда всем банкам выдавали 25 февраля.

“Проблемным банкам НБУ не выдает рефинанс. Потому что, скорее всего, банк его уже не вернет“, – прокомментировал UBR.ua источник в НБУ.

Точку поставила война, кризис неплатежей ударил по банку. В мае начались проблемы с проводкой платежек, и, хотя по словам Яценко, все платежи были в итоге проведены, кроме последнего дня, когда НБУ отключил корсчета банку, из-за чего заморозились платежи на 30 млн грн, это стало основанием для объявления банка неплатежеспособным. Как говорят юристы, имеющие опыт судебных тяжб в банковской сфере, шансов у Мегабанка как-то развернуть ситуацию назад практически никаких.

“Даже если все-таки удастся в административных судах доказать, что НБУ неправ и действовал вне закона, то благодаря тому вроде бы антиколомойскому закону, а, я считаю, это антибанковский и антиукраинский закон, который позволяет безнаказанно закрывать любые банки, нарушать любые законодательства должностным лицам НБУ и ФГВФЛ и не нести за это ответственность, никто лицензии уже не вернет”, – считает адвокат, старший партнер АК “Кравец и партнеры” Ростислав Кравец.

UBR.ua направил журналистский запрос в пресс-службу Нацбанка с просьбой дать объяснения действий чиновников НБУ, а также получить разъяснения со стороны Ярослава Матузки по этой ситуации. На момент выхода материала ответ в редакцию не поступил.

Жертвы войны

Кто бы ни был виноватым в его крахе, у Мегабанка было около полумиллиона клиентов-физлиц, в среднем осуществлялось 650 тыс. коммунальных платежей. Согласно законодательству, все физлица получат свои вклады в 100% объеме. А вот до юрлиц, как правило, очередь не доходит. На счетах Мегабанка, например, оказалось около 1 млрд грн средств стратегического предприятия Турбоатом.

“Из публичной отчетности следовало, что в конце прошлого года у Турбоатома было около 950 млн грн на счетах в Мегабанке. Это достаточно много для банка – около трети всех средств бизнеса в банке, и около 13% вообще всех средств клиентов. Для компании это очень принципиально: потому что Мегабанк был и “расчетным банком” для Турбоатома, большая часть расчетов компании шли через Мегабанк, и более половины средств завода были в Мегабанке”, – рассказал UBR.ua Евгений Дубогрыз.

Это предприятие является стратегически важным для энергетического сектора Украины, таких в мире – единицы, среди которых General Electric. Кроме того, у банка была масса и других предприятий в Харьковской и Донецкой областях, которые оказались в самом эпицентре боевых действий. Все они также держали свои средства и зарплатные проекты в Мегабанке.

“Предприятий у нас много, у нас куча клиентов в донецком регионе, который сегодня под обстрелами – Краматорск, Бахмут, машиностроительные, металлургические предприятия с тысячами сотрудников. Естественно, поскольку мы кредитовали, зарплатные проекты были у нас с нашими карточками. В Харьковском регионе было 200 тыс. из 300 тыс. карт“, – рассказал UBR.ua Алексей Яценко.

Эксперты полагают, что Мегабанк – это лишь первая жертва войны. Так, например, предприятие “Украинские энергетические машины” (“Турбоатом”), уже потеряло из-за разрушений вследствие боевых действий $417 млн.

“Подлежал ли данный банк ликвидации и банкротству, если б не было войны? Маловероятно. Скорее всего нет, были бы найдены механизмы, чтобы его докапитализировать, и, соответственно, сформировать допкапитал или объединить с каким-то другим банком, выкупить его и т.д. Но война внесла свои коррективы”, – считает руководитель отдела аналитики ГК Forex Club Андрей Шевчишин.

Всего сегодня сотни разрушенных предприятий, чьи счета и активы находятся у десятков банков. Некоторые из них неизбежно последуют за Мегабанком.

“У нас идут активные боевые действия, ВВП падает, и процесс банкротств неминуем, вопрос только когда и кто и в каких объемах. Возьмем обязательства ММК Ильича и Азовстали. Как их сможет выплатить полностью разрушенное предприятие, находящееся на оккупированных территориях?” – задается вопросом Андрей Шевчишин.

UBR