Сто лет назад. Трибунал шокирован массовыми ложными доносами

Революционный трибунал шокирован количеством уголовных дел, которые возбуждаются по ложным доносам и доходят до судебного разбирательства. Суд предлагает не просто прекращать подобные дела за отсутствием состава преступления, но и привлекать к ответственности провокаторов: «ложному доносчику первый кнут».

на дворе 24 ноября 1920 года.* 

Лжедоносчикам предостережение

Революционный Военный Трибунал приговорил к пяти годам заключения с принудительными работами гр. Марова (примазавшегося к коммунистам) за ложный донос против гр. Девильер, результатом которого был арест этой последней и все мытарства, с арестом сопряженные. Ложный донос был вызван желанием вселившегося Марова выжить совсем гр. Девильер.

Приговор суда строгий, но справедливый: «Образ действий Марова, – говорится в приговоре, – самый грубым образом дискредитирует Советскую власть, позорит звание члена Р. К. П., роняет достоинство советского работника, а посему он и заслуживает сурового наказания». Еще и еще раз Советская власть показала, как решительно и открыто вскрывает она гнойники, появляющиеся на ее теле.

Нет ничего гнуснее этих лжедоносчиков, из-за интересов своей паршивенькой шкурки брызгающих грязью и в честь нашей партии, и в достоинство наших советских учреждений; ничто так возмутительно не дезорганизует работу и наше строительство, как эта склока из-за личных интересов, особенно в провинции. И надо с большим стыдом и прискорбием сознаться, что это – не единичный случай. Вот несколько случайных примеров из нашей практики за последнее время: из-за личных интриг в одном западном губернском городе доносят на одного довольно ответственного служащего, обвиняя его в том, что он «бывший гофмейстер». Человека таскают, учреждение (военное) разваливается; по проверке оказывается он мещанином в провинциальном городке централь России, доносят (разумеется, тоже и-за интересов шкурки) на деятельного, энергичного, добросовестного работника. Забирают, таскают человека, наконец, выясняется полная вздорность обвинения, – отпускают. Нагревшись на Ч. К., тащат в Народный Суд. Он признает обвинение «недобросовестным». На одном из курортов на востоке затравили нашего товарища, занимавшего доверительные посты (председателя Народных Судей, сотрудника особого отдела В. Ч. К.), за то, что он не гладил по шерстке, не прикрывал местных делишек и т. д. и т. п. Стыдно писать о тех грязненьких пружинках, которые двигают этими человечками (медицинские работники имеют несчастие нести ответственность и за результаты медицинского освидетельствования и за распределение некоторых заманчивых вещей).

К счастью, во всех этих делах Чрезвычайные Комиссии сравнительно быстро восстанавливали справедливость и отличали действительное от выдуманного; но урон престижу нашей партии и нашей власти? Но расстройство в работе? Их не так скоро восстановишь…

На месте Чрезвычайных Комиссий каждое дело по ложному доносу из-за шкурных интересов я бы не останавливал на «прекращении дела за неосновательностью обвинений», а непременно вытаскивал бы за ушко да на солнышко этих «обвинителей». Надо раз и навсегда покончить с этим безобразием.

Революционный Трибунал делает грозное предупреждение этим провокаторам. Пусть отныне все услышат: «ложному доносчику первый кнут».

Н. Семашко.

(Известия В. Ц. И. К., №262)

Подготовил Евгений Новиков 

*Стилистика, орфография и пунктуация публикаций сохранены