Кирилл Шевченко, первый зампред Укргазбанка: "Вторая волна участия государства и усиления его роли в банковской системе неизбежна"

Кирилл Шевченко пришел в национализированный Укргазбанк в октябре – на место первого заместителя главы правления учреждения

В подчинение банкира попал корпоративный сегмент, но вокруг его деятельности развернулась информационная кампания, похожая на борьбу за право принимать решения в Укргазбанке. Что же происходит на самом деле?

Кирилл Шевченко уже возглавлял Укргазбанк сразу же после его национализации. До этого финансист сделал карьеру в крупнейшем банке «Финансы и кредит » и возглавлял Государственное ипотечное учреждение. Как первый руководитель рекапитализированного за счет государства Укргазбанка, Шевченко, по сути, занимался антикризисным менеджментом, налаживая процессы в банке. Отметим, что Укргазбанк считается среди финансистов наиболее успешным примером национализации – в сравнении с «Родовидом » и «Киевом », которые терпят убытки.

После работы в Укргазбанке Кирилл Шевченко развивал свой Терра Банк , которым владел совместно с Вадимом Копыловым, а со временем продал. В октябре этого года Шевченко вернулся в «Укргаз» с целью выстроить стратегию развития учреждения и создать на его базе влиятельную финансовую организацию, которая в кризисный период может аккумулировать и поглощать активы неплатежеспособных банков. Зачем это государственному банку и какие сценарии развития Укргазбанка могут быть реализованы, Кирилл Шевченко рассказал в интервью.

Международные кредиторы Украины, в том числе МВФ , настаивают на скорейшем реформировании государственных банков. Между тем, речь уже идет о продолжении рекапитализации банков за счет государства. Как вы считаете, насколько правильным является стратегия по вхождению государства в капитал неплатежеспособных учреждений – с усилением доли государства в банковском секторе?

Говорить о реформах государственных банков вообще очень сложно. Меняются требования, меняются вызовы времени. Говорить нужно о каждом банке в отдельности. На сегодня, в значении закона «О банках и банковской деятельности», в Украине есть два государственных банка: Ощадбанк и Укрэксимбанк . Если следовать «букве закона», то именно они созданы за счет бюджета. Остальные – Укргазбанк, «Родовид», «Киев» – стали государственными волей случая. Сейчас много говорят, насколько правильным было решение о капитализации того же Укргазбанка, «Родовида» или «Киева».

Я считаю, что решение было правильным. Оно позволило остановить принцип домино. И фактически благодаря принятию решения о рекапитализации дальше волна банкротств банков не покатилась. Спасли банковскую систему за счет рекапитализации.

Как вы объясняете то, что из всех рекапитализированных банков более-менее успешным оказался на сегодня один Укргазбанк?

Сейчас в прессе много рассказывают в том числе об уголовных делах в отношении менеджмента «Родовида», «Киева». Как получилось – так получилось.

Укргазбанк изначально был намного меньше подвержен политическим рискам и давлению, чем другие национализированные банки. На протяжении всего времени после рекапитализации у банка был качественный менеджмент.

Вы считаете, что продолжение процесса рекапитализации будет?

Вторая волна участия государства и усиления его роли в банковской системе неизбежна. Какие инструменты будут для этого выбираться? Я считаю интересным инструмент по слиянию и поглощению. M&A или P&A.

Такие сценарии уже были прописаны для «Форума», а также для VAB Банка . Почему пока что перевода активов не произошло?

Такие сценарии существуют в отношении разных банков. Но на сегодня даже в имеющемся правовом поле есть достаточно инструментов, чтобы применить такой подход. К тому же VAB Банку, который уже находится в распоряжении ФГВФЛ . Да, без специальных законов это будет сложнее и дольше. Но применение этого механизма поможет спасти не только вкладчиков в рамках суммы, гарантированной государством, но и всех кредиторов или депозиторов спасаемого банка. Укргазбанк может в этой ситуации выступать принимающим банком.

Сегодня естественного роста у банков нет. Естественный рост есть, когда растет экономика, растут депозиты домашних хозяйств. Сегодня такого нет.

Вокруг банков – сумасшедшая турбулентность внешней среды, один за другим они уходят во временную администрацию, поэтому нормальным путем вполне может быть слияние и поглощение, покупка активов госбанком.

Отмечу, что мы уже составляли «дорожную карту» под один объект. Без принятия новых нормативных документов быстрее чем за три месяца провести выкуп или перевод актива в принимающий банк нельзя.

Почему при обсуждении этого сценария с переводом активов в госбанк чаще всего называют не Ощадбанк, не Укрэксимбанк, а именно Укргазбанк?

Есть специфика управления банком. Если мы говорим об Ощадбанке и «Укрэксиме», то там в наблюдательный совет входят пять представителей Кабинета министров, пять представителей парламента и пять – Администрации президента. Укргазбанк же находится в сфере управления Министерства финансов, и механизмы принятия решений тут немного другие. Это специфика принятия решений.

Я сам являюсь сторонником того, что поглощение активов нужно проводить на базе Укргазбанка.

Пожалуйста, обоснуйте свою позицию, почему именно на базе Укргазбанка должно проходить поглощение?

Укргазбанк стал государственным в 2009 году. На тот момент его уставный капитал составлял 700 млн гривен. При курсе в 8 грн/$ это было до $100 млн. Тогда Укргазбанк занимал место по банковской системе в середине второй десятки.

Прошло пять лет. «Укргаз» по-прежнему занимает место в середине второй десятки. Только капитала, выданного государством, у него уже почти 10 млрд гривен. И банк имеет статус и имидж государственного. Что получилось?

Банки, даже государственные, имеют какую-то бизнес-идею. Например, Ощадбанк. Это крупнейший банк по региональной сети, количеству клиентов и т.д. Теперь происходит модернизация всего этого дела, у менеджеров есть четкое понимание всего процесса, и они используют это понимание и конкурентные преимущества, чтобы развивать банк.

Укрэксимбанк – крупный банк, абсолютный лидер среди количества обслуживаемых любых внешних линий, специальных линий по поддержке бондов. Всего, что касается экспортно-импортного финансирования, поддержки проектов, европейских инвестиционных проектов, ЕБРР и так далее. Есть своя ниша, свое понимание, как развиваться.

Сегодня на базе Укргазбанка тоже можно выстроить какую-то концепцию. Например, этой концепцией может быть присоединение активов и банков, которые выводятся с рынка.

У ФГВФЛ есть три механизма по закону о системе гарантирования вкладов: продажа активов-пассивов, переходной банк, поиск инвестора. Четвертый путь – самый популярный – это ликвидация. Понятно, что источником выплат Фонда является бюджет – за счет прямого финансирования или роста бюджетного долга. Но во всех этих банках есть активы, и некоторые из них вполне здоровые. Как только банк становится неплатежеспособным и в него вводится временная администрация, все активы, которые до этого были хорошими, становятся плохими. И они там теряются. А когда мы эти активы передаем на баланс госбанку, у которого есть механизм привлечения к ответственности этих заемщиков, в том числе с участием прокуратуры, то эффективность работы с такими активами будет выше, чем у временного администратора.

Укргазбанку нужна миссия.

А как вы оцениваете риски, которые можно назвать «рисками «Дельты »? Посмотрите на то, что делал Николай Лагун. Он скупал годами портфели долгов других банков, а потом оказалось, что это проблема. Если вы говорите, что миссия «Укргаза» – в скупке, то как вы будете перестраховываться от подобных рисков?

Дополнительной капитализацией на сумму разницы между стоимостью активов и обязательств. Но главная задача сегодня – это восстановление доверия к банковской системе. Каждый вкладчик сегодня мечтает, чтобы НБУ снял ограничение на снятие вкладов, и он мог бы вынести свои средства из банка. Но используя 2-3 успешных примера, можно вернуть доверие. Как в 2009 году – государство спасло Укргазбанк, «Киев» и «Родовид». И домино остановилось.

Да, тогда не было войны, но был глобальный мировой кризис. Сегодня в мире все экономики глобально растут, но у нас война, и как следствие – очень тяжелая экономика. Однако я убежден, что проведение 2-3 операций по спасению банков сразу вернет доверие.

Как вы считаете, когда может начаться процесс по переводу активов, от кого зависит принятие таких решений?

Кабмин принял постановление о порядке рекапитализации. НБУ и ФГВ также участвуют в принятии решения. Плюс принимающий банк. Также ключевым является желание акционера. Но если собственник не конструктивен, по сегодняшним законам его участие в процессе рекапитализации может быть необязательным.

Могу провести параллель с работой системы в 2004 году. Тогда НБУ никому не отказал в рефинансировании. Как оно тогда выделялось? Я тогда работал в «Финиках» (в банковской среде так именуют «Финансы и Кредит». – ред.). Все банкиры приходили на комиссию, и нас на этой комиссии гоняли по бумагам и цифрам – и мы сидели на этом интервью и доказывали, что нам нужны деньги. Те рефинансы были короткие, их выдали на 1-1,5 года, и все их вернули. В 2004 году система недосчиталась одного или двух банков, не из ключевых игроков.

Сейчас у банков и государства накопился опыт по выходу из кризиса. Естественно, его нужно усовершенствовать. Например, один нюанс, который был при прошлой рекапитализации, и который создает сложности в работе рекапитализированных банков – это наличие пакетов миноритариев.

Было бы намного проще управлять, если бы национализированные банки переходили государству на 100%.

Но миноритарии и так почти не имеют прав в нашей стране. Миноритарии проблемных банков месяцами не могли получить никаких вменяемых ответов – сначала ни от правления банка, ни от НБУ, ни от Администрации президента, потом – от Фонда…

Есть некоторые нормы, на которые я бы хотел обратить внимание.

Считается, что государство – неэффективный, но корректный собственник.

Например, при увеличении капитала банка, если миноритарий не согласен с таким увеличением, у него обязаны выкупить его долю по цене, которая сформировалась за день до объявления собрания. На сегодня это усложняет жизнь. Ведь, по смыслу, что могут акционеры требовать от организации, которая при их участии дошла до банкротства… Потому что инвестиции в капитал – это риски коммерческой деятельности. А когда банк попал в управление Фонда гарантирования или был национализирован, предъявлять к нему какие-то претензии странно.

В руководство Укргазбанка вы приходили два раза. Первый раз – при национализации учреждения в 2009 году. Второй раз – сейчас. По вашим наблюдениям, какие основные изменения произошли в учреждении с 2009 года?

Сравнивать ситуации не очень корректно. В 2009 году я пришел в учреждение, в которое государство только-только вдохнуло жизнь. А сегодня это крупный работающий банк, с хорошими, качественными процессами управления. Единственное – этому банку необходима стратегия, миссия на рынке.

Сегодня в СМИ разворачиваются события, связанные с вами и руководителем банка Сергеем Мамедовым. Вас планируют сделать главой правления организации, но в медиа идет пиар-кампания, направленная против вас. Пожалуйста, объясните, с чем связан конфликт вокруг банка?

Внешних выпадов не существовало, пока я не пришел в Укргазбанк. Несколько первых месяцев моей работы тоже не было никаких выпадов.

Если выпады появились – значит, я что-то делаю правильно.

«Укргаз» – это нормально работающий банк. Процессы, которые происходят вокруг учреждения, должны быть направлены на то, чтобы банк работал в какой-то стратегии. Но видение этой стратегии разное – у органов управления. И это хорошо, потому что это естественный процесс. А какие методы при этом применяются – это пусть остается на совести каждого.

Ваши коллеги по рынку уверяют, что конфликт разыгрывается некой третьей силой, которая хочет утвердить свое правление в банке…

Я не понимаю, о какой третьей силе может идти речь, если банк находится в собственности государства. Какая третья сила? К тому же, если у Укргазбанка в ближайшее время не появится стратегии, его можно будет присоединить, например, к Ощадбанку довольно безболезненно. Потому что без стратегии Укргазбанк не будет выполнять какой-то вектор в государственной политике.

Каким, по вашему мнению, является будущее банка в перспективе на пять лет?

В 2009 году целью рекапитализции банков была продажа этих активов, когда появится хорошее инвестиционное окно. Хотя сегодня ажиотажа по отношению к украинским финансовым активам не наблюдается…

Но на рынке есть инвесторы, которые как раз интересуются хорошими активами, в расчете приобрести их в кризис по бросовой цене…

Поэтому я являюсь сторонником укрупнения «Укргаза» за счет системы P&A. Укрупнив сегодня Укргазбанк, можно сделать его очень привлекательным для дальнейшей продажи. Я считаю, что лет через пять банк точно можно будет продать иностранному инвестору за большие деньги.